Варяжский сокол

– Во славу Велеса! – крикнул рогатый и обрушил красный от крови клинок на голову хазара, подвернувшегося под руку.

Ган Беленгус, благополучно возвратившийся из русаланского стана, готовился вздремнуть в своем шатре, дабы встретить завтрашний день во всеоружии, когда ему доложили, что городишко Сарпел горит. Ган, помянув нехорошим словом беспечных ромеев, которые наверняка стали виновниками этого пожара, вышел из шатра, чтобы полюбоваться заревом. До Сарпела было довольно далеко, но Беленгус отчетливо слышал шум. Впрочем, шум, кажется, доносился из-за холма, где располагался стан бека Хануки. Ган Беленгус хотел обратиться с вопросом к стоявшему за спиной мечнику, но увидел вдруг обезглавленное тело и оскаленную волчью пасть чуть ли не в метре от собственного лица. Вопль застрял у гана в горле, но он все-таки успел упасть раньше, чем смеющаяся смерть взмахнула над ним косой. Это падение и спасло ему жизнь. А личная дружина гана Беленгуса, состоящая из его родовичей и ганских сыновей, была вырублена начисто. Перепуганные таманцы не проявили доблести, и Беленгусу, свалившемуся в канаву, оставалось только скрипеть зубами и посылать беззвучные проклятья в сторону своих пехотинцев, которые не сумели дать достойного отпора оборотням, столь внезапно вынырнувшим из ночи.

– Волки! Белые Волки! – орали обезумевшие таманцы, а им в ответ несся из сгустившейся тьмы жуткий звериный вой.

Беленгус долго полз по траве, потом все-таки рискнул подняться на ноги. В двадцати шагах от него храпел потерявший всадника испуганный конь. Гану с большим трудом удалось схватить его за уздечку. Прыгнув на коня, он поскакал туда, где, по его расчетам, находились сбежавшие конники.

С рассветом уцелевшие таманцы обнаружили, что дела их не так уж плохи. И хотя пехота была вытоптана и вырублена почти начисто, конница продолжала сохранять боеспособность и насчитывала никак не менее четырех тысяч хорошо вооруженных бойцов. Впереди слышался шум битвы. Справа на холме маячили многочисленные всадники, в которых дозорные таманцев без труда опознали хазар. Хазары были из рати бека Хануки. А вскоре выяснилось, что и сам Ханука жив и даже сумел собрать под свою руку до десяти тысяч хазар и печенегов из разгромленного боготурами лагеря.

– А ты уверен, что на вас напали именно боготуры? – спросил Беленгус у обрюзгшего и явно перепуганного Хануки.

– Я рогатых видел собственными глазами, – обиженно отозвался бек, который то ли не протрезвел после вчерашнего ночного загула, то ли уже успел принять поутру.

– На нас напали Белые Волки, – пояснил ган.

Ситуация стала проясняться. Во всяком случае, Беленгус мог теперь с полным основанием предположить, что русаланы раскрыли их замысел и сумели опередить слишком самоуверенных противников. А там впереди, судя по всему, фаланга ротариев сражалась с превосходящей ее по численности почти вдвое конницей Ицхака Жучина. Русаланы намеревались прорваться к своим ладьям, неосмотрительно оставленным за крепостью Головкой. А атака боготуров и Белых Волков была лишь отвлекающим маневром. Самое время Беленгусу и Хануке ударить наступающей фаланге в тыл, ибо позиция, занятая ими сейчас, как нельзя более благоприятствует сокрушительному натиску.

Рассвело уже настолько, что Беленгус с высокого холма мог видеть спины наступающих ротариев. Впрочем, они не столько наступали, сколько топтались на месте. Гвардейцы Ицхака пытались обойти их сразу с обоих флангов, но там отчаянно сопротивлялись конные радимичи и новгородцы. Видимо, те самые, что сегодня ночью в пух и прах разгромили лагеря хазар и таманцев. Что касается ромеев, то их нигде не было видно, а из-за дальнего холма, где располагался несчастный город Сарпел, валил густой черный дым.

– Ты атакуешь ротариев слева, бек, а я справа, – предложил Беленгус Хануке. – Мы их сомнем.

Оценив ситуацию, Ханука приободрился и первым послал своего коня вниз с холма, туда, где шла кровопролитная битва. Беленгус был уверен в успехе. От его таманцев требовалось немногое – связать на правом фланге наступающих ротариев и особенно их немногочисленную конницу, чтобы дать Хануке возможность обрушиться на левый фланг русаланов, где превосходство хазар стало бы пятикратным.

Ицхак Жучин, наблюдающий за ходом битвы с небольшой возвышенности, оценил действия Хануки и Беленгуса, которые, надо отдать им должное, грамотно просчитали ситуацию и правильно распределили силы.

– Ну наконец-то, очухались, – хмыкнул за спиной каган-бека Карочей. – Самая пора.