Варяжское море. Воин

Я внутренне усмехнулся и невольно подумал о том, что успех моего «самовыдвижения» сейчас — это уже гласное признание состоявшегося факта, подведение итогов моих действий, так сказать… Вряд ли назовись я ярлом в начале игры, мне тут же присвоили бы «специальность»! А впрочем, в следующий раз назовусь «конунгом» — ну а вдруг?!

Ох уж эта самоирония…

Между тем Бьерн в удивление вскинул брови, после чего с усмешкой уточнил:

— Ярл «Роман»? В смысле ромей значит? Однако впервые слышу, чтобы ромеи становились ярлами…

— И все же ты видишь его перед собой.

Хускарл недоверчиво хмыкнул, после чего ответил:

— Сегодня, очевидно, день чудес. На «Морском змее» приплыли варяги, их ведет ярл ромей — я не удивлюсь, если вскоре на горизонте появится драккар исландской воительницы!

В нетерпении я резко оборвал свея:

— Сдалась вам эта исландская девка! Принцесса, воительницы — да кем бы она ни была, это вообще неважно! Ты принимаешь мое предложение, Бьерн? Я даю вам слово, что не трону вас — и я его сдержу!

Наемник покачал головой — то ли в раздумьях, то ли подчеркивая недоверие к моим словам. А после ответил куда как менее весело:

— Мы хускарлы, ромей. Мы не изменяем, нас невозможно перекупить — и, взяв плату, мы сражаемся за своего ярла до самой смерти. А если бы хускарлы бежали каждый раз при виде превосходящего противника, нас бы давно уже не было!

Я начал терять терпение:

— Нас в шесть раз больше! Мы сейчас же сожжем ворота и уже после полудня войдем в бург! Но тогда уже никто из вас не найдет пощады!

Бьерн посуровел, нахмурился. А его последующий ответ очевидно достоин воспевания в сагах…

— Мы не просим пощады. Сожжете ворота? Это возможно. Возьмете бург — не сомневаюсь. Но прежде, чем варяги переступят через тело последнего из нас, ромей, мы заберем жизнь половины воев твоего хирда!

Гуннар осторожно заметил:

— Он говорит вполне серьезно. Хускарлы — лучшие из лучших, а в проеме ворот их будет невозможно обойти, придётся биться лоб в лоб…

Я коротко кивнул в ответ, после чего обратился к «голове» наемников:

— Про твою преданность и стойкость можно складывать висы, Бьерн…

— Бьерн Волчья пасть!

Хмыкнув про себя, я продолжил:

— Повторюсь, про твою преданность и стойкость можно складывать висы. Но ваш ярл — Флоки Бесчестный — он также предан своим воинам, как и они ему? Согласиться ли он на хольмганг со мной? Даю слово, что победи он меня в бою, и моя дружина уйдет, не трогая ни вас, ни поселение! А если выиграю я, то уже твои люди уйдут с оружием в руках, и никто вам не воспрепятствует! Но если решитесь драться, то сколько бы моих воев не погибло во время штурма, мы все равно захватим бург — и тогда пощады никому не ждать! А особенно Флоки Мерзавцу, Флоки Отравителю!!! Так пусть выйдет и сразиться за вас, могучие воины, как вы готовы сражаться за него — чего ему терять?! Пусть выйдет — и я обещаю, что яда на моем клинке не будет! И что на него не набросятся убийцы вроде тех, кого он натравил на меня в Ругарде!

Но в ответ на мои слова свей лишь отрицательно покачал головой:

— Ярла Флоки здесь нет.

— Твою же ж…

У меня внутри все захолодело — я сразу понял, что Бьерн говорит правду. Однако прежде, чем я собрался бы с мыслями и спросил, где же находится мой злейший враг — фактически кровник! — со стен раздался голос другого хускарла, одного из самых молодых среди наемников. Он ехидно, с вызовом посмотрел в мою сторону:

— Но коли ты желаешь хольмганга, ярл «ромей» — то я могу сплести песню клинков с тобой! Давай сразимся на тех же условиях, что ты предложил бы Флоки — и посмотрим, как ты предан своему хирду, и готов ли рискнуть, чтобы сохранить жизни своих воев!

Гуннар тут же испуганно посмотрел в мою сторону:

— Не принимай вызов!

Однако я даже не стал слушать старого, побитого жизнью свея — меня душит ярость, которой нужно дать выход!

— Идет. Выходи, будем биться на мечах, коли ты хочешь умереть от прямого клинка.

Словесный выпад хорош. Он призван обозначить мое психологическое преимущество над врагом — однако наемник лишь весело оскалился в ответ:

— Толкьо боги ведают, кому сегодня умереть, а кому сохранить жизнь. Но ты ярл, должен знать имя того, кто оборвет твою — я Сигурд Убийца берсерков!

Варяги за моей спиной глухо — и главное, как-то испуганно зароптала, а Деян быстро шагнул ко мне:

— Откажись от поединка! В том нет бесчестья, этот хускарл убьет тебя — он трижды убивал берсерков на хольмгангах. Он великий воин, про него слышали даже на Ругарде! И потом, раз Флоки нет, то зачем штурмовать крепость? Отступим от нее и возьмем добычу в поселение! Заодно узнаем от местных, куда делся их господин!

Аргументы варяги прозвучали вполне разумно и убедительно, но тут со стены вновь раздался голос наглого свея:

— Ну, так что, ярл, будешь биться? Или уже наделал в штаны от одного звука моего имени?!

Наемники грубо заржали, в то время как моя дружина притихла — только теперь в этой тишине кроется глухая злоба. А у самого изнутри поднялась волна просто дикого бешенства!

— Выходи на бой! И помни — оскорбление, нанесенное тобой, я смою твоей же кровью!