Варька-бандеровка

– Да Ленка, ты её видел – продавщицу эту. Она меня затащила посмотреть видик, а там такое!

– И что, это такое тебе не понравилось?

– Да мне смотреть было неловко, а тут она под ухо всё время: «Ты посмотри – он то, он! А она, она-то что вытворяет!», достала меня – а ты бы так смогла?

– И что? Смогла бы?

– Знаешь, миленький, ты меня не бросай! Я женщина послушная, воспитанная в покорности и строгости. Пристукнул кулаком по столу и прикажи – делай, как тебе говорят!

– Ну, нет! Так не пойдет! А давай, мы с тобой, Ленкин метод применим?

– Это как?

– А просто! У меня есть проигрыватель DVD, поставим фильм, там все про секс, или как ты говоришь – про это. Посмотрим вдвоём, не желаешь или стесняешься, смотри одна. Потом скажешь или сделаешь всё, что тебе понравилось.

– Ну, нет уж! Вдвоём будем смотреть! И ты тоже скажешь или сделаешь то, что тебе понравилось!

– Идёт! Только в баньку сходим, смоем трудовой пот. Или ты и тут стесняешься?

– Нет! Теперь я с тобой ничего не буду стесняться!

В бане мы дурачились – я обливал её теплою водой, намыливал груди, и бережно придерживая их в ладонях, смывал пену. Надежда, накинув халат, ушла первой.

Бегом, пробежав от бани до дома, я ощутил всем телом домашнее тепло. Берёзовые поленья весело потрескивали в печи. На столе что-то исчезло, что-то появилось. И стакан яблочного сока, протянутый мне моей хозяйкой, создал такой уют, что стало спокойно и весело.

Подключил к телевизору плейер, перебрал диски с фильмами и, усмехнувшись, поставил один когда-то сильно впечатливший меня.

– Ну, что готова к просмотру? – я нажал кнопку пульта.

Надежда, вздохнув воздуха, как перед прыжком в воду, кивнула головой и, увидев первые кадры, словно ища защиты у меня, вцепилась в мою руку.

Она широко раскрытыми глазами, не отрываясь, смотрела на экран.

Конечно, я понимал, что это игра актеров, так сказать, любой каприз за ваши денежки! Но, мне как-то не по себе было смотреть эту сцену, поэтому я всегда выключал проигрыватель. Но, сейчас, даже не коснулся пульта – пусть испытает шок, пусть посмотрит, как другие добывают себе страсти! Ролик кончился какой-то рекламой.

– Понимаю,– оставив экран телевизора слабо мерцать, синим светом, я развернулся к Надежде, – это несколько шокирующее! Но у них есть одно оправдание перед нами : как говорят, в постели все дозволено!. Надеюсь, тебе хотя что-то да понравилось?

– А ты знаешь, я сейчас поняла, что все эти годы была попросту ограблена своим мужем!

Ограблена в чувственности, в страсти и в наслаждении побыть женщиной не только получающей наслаждение, но и щедро дарящей его!

– «Ого! А дамочка не лишена литературной фантазии!» – изумился я.

– И скажу тебе просто – мне понравилось всё!

Налей мне коньяку и себе тоже. Знаешь, в детстве, когда мы, купаясь, прыгали в воду с обрыва, самое страшное было насмелиться и сделать первый прыжок. Зато потом такое ощущение счастья и беззаботной отваги! Сейчас я сделаюсь пьяненькой, а ты – учи меня, как надо! – она залпом опрокинула в себя коньяк, вытерла губы ладонью и живо повернулась ко мне: – сегодня ночь моей любви!

Считается – время, проведенное в любовных свиданиях, не засчитывается в срок жизни! Хорошо бы так!

– Ты, отдохни, мой миленький, можешь уснуть, – нежно куснув мое ухо, Надежда покинула просторную кровать.

А я сразу провалился в темное болото крепчайшего сна.

Проснулся как от толчка, проспать время наблюдений, было для меня постыдным.

Часы с фосфоресцирующими стрелками, подаренные мне пограничниками, показывали без пяти три. Осторожно встал, Надежда, прикрывшись пледом, спала рядом, по-детски с полуоткрытым ртом. Печь дышала теплом. Сквозь щелочку в дверце, от углей, пробивался розовый свет и окрашивал комнату каким-то колдовским мороком. Яблочный сок был тёплый, но его терпкий аромат разворошил во мне какие-то детские воспоминания, что-то далёкое-далёкое, но вместе с тем, неуловимо родное, коснулось моей души. Я печально вздохнул. Норка, примостившись в ногах Надежды, подняла голову и мгновенно разбудила ту, кого она уже, безусловно, приняла за хозяйку.

– Ты что-то ищешь? – голос у нее был немного хриплым ото сна.

– Нет, ничего не надо! Я на улицу, в туалет выйду.

– Да не студись ты, я вон ведро с водой поставила. Я всегда так детишкам делала, чтобы дом не выстужали.

– Ничего. На улице уже почти весна. Сегодняшним вечером было плюс семь.

– Ладно. Приходи быстрее, я тебя согрею.

Через пятнадцать минут я спал здоровым сном, согретый теплом женского тела. Как-то само собой, даже мысли об одиночестве ушли куда-то, и хотелось простого домашнего уюта и вот такого тепла.

Утром я проснулся от осторожного поцелуя:

– Спи, – я повернулся к часам, – еще двадцать пять минут пятого, мне показания снимать в шесть часов.

– У меня детишки, встаю рано. Привычка. Давай я приготовлю тебе ещё и обед.

– Хорошо! – я размечтался понежиться под одеялом, но запахи, долетающие из кухни, заставили подняться меня рано.

– Ты садись, покушай. Когда снимешь свои показания, поедем, порыбачим.