Варлок #1

Якушев, вынужденный лавировать между поддержкой подчинённых и интересами кланов, лишь тяжело вздохнул. Ситуация бесила отсутствием простого решения. Впервые за много лет генерал-лейтенант почувствовал себя старым. И хоть было ему всего шестьдесят семь, а живой пример говорил, что одарённые и после ста не теряют бодрости и могут дать фору многим молодым, сегодня Юрий Аркадьевич ощутил, как каждый прожитый день ложится на плечи бетонной плитой. И лишь запредельным усилием воли, закалённой в ежедневной борьбе с самим собой и даром, в любой момент могущим обернуться проклятием, он сумел взять себя в руки.

– Доклад каждые десять минут. Опрос продолжайте. Шерстите не только магазины, а вообще всех, особенно на предмет нелегальных работников. Ну, не мне тебя учить! Свободен, – и подождав, пока за подчинённым закроется дверь кабинета, продолжил: – Вот скажи, Александр Павлович, как работать в таких условиях? Император требует, кланы требуют, герой этот нежданный объявился. Кто знает, что там у него с психикой. Тридцать секунд – восемь трупов. А отвечать кому?

– Издержки высокого положения, ваше высокопревосходительство, – гость снова закинул ногу на ногу и достал платиновый портсигар. – Позволите?

– Кури уж. И давай без чинов. То ли не с тобой мы вшу кормили под Одессой? Или к тебе, граф, теперь на козе просто так не подъедешь? А, капитан? Вон какой весь стал лощёный, ну чисто франт или мафиози итальянский. Помнишь сериал про комиссара Катани?

– Положение обязывает, Аркадьич. Я в эксплуататоры трудового народа не рвался – ты же знаешь. И когда Император на награждении спросил, чем увлекаюсь, при тебе же сдуру ляпнул, что радиоэлектроникой, – Федосеев вынул крохотную карманную пепельницу, постучал по ней папиросой и, прикурив от пальца, с наслаждением затянулся. – Вот и прикинь, вызывают меня через два дня, как ты домой уехал, к себе в резиденцию, в парадной форме со всеми наградами. Думаю, что случилось-то, вроде подвигов особых за мной не замечено, неучтённых, по крайней мере. Готовлюсь, значит, выбираю сорт вазелина… ведь у нас как? Раз не за что награждать, значит, будут дрючить, а зачастую и совместят оба этих увлекательных процесса.

Якушев поднялся, подошёл к небольшому комоду, выполненному из морёного дуба, скрывающему в себе мини-холодильник и бар. Хоть сильным одарённым, особенно магам, употреблять алкоголь не рекомендовалось, это скорее было перестраховкой. Каждый, достигший высот в одном из двух путей, контролировал себя в любом состоянии, а напиться до розовых слонов становилось просто невозможно – слишком быстро организм справлялся с опьянением. Так что маг даже не подумал отказываться от бокала кизлярского коньяка и, поблагодарив кивком хозяина кабинета, продолжил рассказ.

– Захожу, шаг печатаю так, что метрономы от зависти заикаться начинают. А меня встречает сам Император, рядом с ним Беспалов, он тогда замом верховного главнокомандующего был, министерство только через полгода образовалось, и ещё двое, я их в тот момент только по причёскам и различил, кто мужик, а кто нет…

Он вдруг замолчал и, вздохнув, продолжил:

– …Я-то до этого момента считал, что кимоно это то, в чём мы дзюдо занимаемся, а тут халаты какие-то и, главное – одинаковые почти, – Александр Павлович покатал в бокале коньяк, отхлебнул, затянулся сигаретой и, впервые за последнюю пару часов, как он узнал о попытке похищения дочери и воспитанницы, позволил себе немного расслабиться. – Главное, оба кланяются, и видна лишь спина и макушка, даже в лицо заглянуть нет возможности. И тут государь заявляет, дескать, коли ты у нас по разной электронике, вот на тебе завод где-то во глубине сибирских руд, вот тебе жена, с приданым в виде штата инженеров иностранных, зело умных, но по-русски не гутарящих… в нагрузку, на тебе титул графа, право основать свой клан, с гербом, дружиною и прочими привилегиями. А ежели через год первую продукцию не покажешь – голову на плаху положишь. А теперь пшёл вон, и бабу свою забери.

Федосеев ещё отхлебнул коньяка и невидящим взглядом уставился в стену. В кабинете повисла тишина. Якушев спокойно ждал, давая возможность выговориться старому сослуживцу, с которым не раз ходили вместе в атаку.

– Веришь, нет, я не помню, вообще спал ли первую пару лет. Юмико… если бы не она, бросил бы всё ещё в самом начале. Никогда не поверил бы, что чужая, не говорящая по-русски женщина станет для меня самым близким человеком в этом мире. Пока я зашивался, пытаясь адаптировать японские технологии к нашему элитному раздолбайству, да так чтобы всё работало, она стала мне и подмогой, и опорой, да ещё родила трёх детей. И когда я впервые увидел, как жена смотрит на маленькую Катьку, пообещал себе, что никто и никогда не обидит мою дочь. А тут какие-то ублюдки… среди бела дня…