Варлок #6 - Второй курс

Одетая в черное, словно и не снимала траур по внучке, она на удивление быстро выяснила у Лазаря Васильевича, кто мы, собственно, такие и чего от нее хотим. И, не высказав особых восторгов, тем не менее пустила нас в квартиру.

В общем-то, женщину понять было можно. Титулованные особы не принесли в ее семью и жизнь ничего, кроме горя, а тут какие-то юнцы, какое-то расследование… Вот и подумала, видимо, что мы здесь исключительно ради острых ощущений, ну, или чтобы поиздеваться над ее бедой. Однако присутствие городового вроде как делало наш визит официальным, так что, проживая в аристократической «вотчине» при ответственном лице, не пригласить нас в дом она не осмелилась.

Или, возможно, квартира просто не была у нее в частной собственности, ведь далеко не каждый после войны имел возможность выкупить свои квадратные метры у Канцелярии. А после введения «Закона о жилых владениях», который позволял аристократическим родам объявить своей «вотчиной» часть городской территории, договариваться нужно было уже не с государством, а с новыми хозяевами или с управляющим, которому перепоручен сам дом.

Это только говорится, что кто-то там чего-то «объявлял». На самом деле, аристо именно что выкупали у города принадлежавшие ему площади с пятидесятипроцентной скидкой, становясь дольщиками во владении строениями и прилегающей территорией на паях с Канцелярией императора.

Выгнать кого-либо, снести жилые дома или взвинтить стоимость коммунальных услуг хозяева вотчины не могут, да по большому счету это им и не нужно. Такие территории в городской черте являются своего рода примером целевой благотворительности, этакой визитной карточкой рода и способом показать свое богатство и щедрость по отношению к простым людям. Так что бедственное состояние, какое мы застали здесь, в Крылатском, было скорее исключением из правил, нежели общей тенденцией.

– Вот здесь. Я сюда практически не захожу, только прибираюсь иногда. Так что почти все сохранилось так же, как и было… Тогда, – слегка побледнев и поджимая губы, произнесла Марья Семеновна, в то время как дрожащими скрюченными пальцами открывала одну из дверей небогатой квартирки. – Это комната Дашеньки, здесь все и случилось… Я той ночью… как обычно, спала за соседней стенкой и, можете мне не верить, ничего не слышала. А утром… когда зашла сюда…

На глазах у старушки выступили вызванные страшными воспоминаниями слезы, так что Софья, с городовым, поспешила успокоить ее, покуда чего плохого не случилось. Ведь по большому счету конкретно ее рассказ о событиях годичной давности нас не особо интересовал. Так что покуда моя спутница вместе с Лазарем Васильевичем хлопотали вокруг женщины, мы с Аней тихо проскользнули внутрь, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Детская спальня. Пара стеллажей с мягкими игрушками и куклами, столик с аккуратно расставленными стаканчиками, полными цветных карандашей и дешевых пластиковых мелков. Удобный стульчик для трехлетнего ребенка, обои с забавными картинками, поверх которых приклеены листочки с милыми каракулями: мама, папа, бабушка, а с ними девочка. Домик с трубой, цветочками и деревцем с красными яблоками…

Отдельно от всего остального мой «Третий глаз» сразу же выцепил пустую кроватку, один только каркас без матраса и постельного белья, а также паркет возле нее. Судя по всему, раньше поверх него лежал мягкий пушистый ковер, но его давно уже выбросили. Кто бы здесь ни убирался сразу после трагедии, ему пришлось очень постараться, чтобы избавиться от крови, брызги которой, похоже, разлетались чуть ли не по всей комнате.

Сейчас заметить их можно было разве что с помощью специальной аппаратуры или таким, как я. Пятна хоть и старательно затирали, а все равно едва видные бурые потеки остались и были прекрасно видны шпарящей на полную мощность чакре Анджна.

К сожалению, здесь, как и на местах нынешних нападений, не нашлось ни автографа преступника, ни каких-то явных следов, оставшихся незамеченными специалистами вначале полиции, а затем и одиннадцатого отдела. Хотя на самом деле глупо было надеяться, что я найду что-то этакое. Даже небольшие, казалось бы, незаметные царапинки, словно сделанные алмазом с внутренней и внешней стороны оконного стеклопакета, были обнаружены ими и зафиксированы в деле.

И, естественно, я так же, как и маститые работники органов правопорядка, терялся в догадках, как, собственно, убийца проник в закрытую комнату, а затем выбрался из нее! Что бы здесь ни случилось, а магия злоумышленником точно не применялась. Тогда сансарные следы не были найдены, и сейчас я тоже их не видел, хотя, поднапрягшись, должен ощутить хоть какие-нибудь остаточные эманации.

Можно сказать, это «запах магии». Их на самом деле не видно, но они есть. Когда творится та или иная волшба, неважно, воинское искусство или заклинание, остается привкус «аспекта», и пусть рассасывается он довольно-таки быстро, открытая Анджна помогает сильному одаренному почувствовать его даже спустя довольно длительный период времени.