Варлок

В небольшой берёзовой рощице, разбитой сразу за торговым центром, со всем комфортом и не обращая внимания на периодически проезжающие мимо патрульные автомобили полиции, расположилась весёлая компания из десятка мужиков, «культурно» отдыхавших на этом мизерном клочке природы. Несмотря на лёгкий морозец и выпавший снег, компания тружеников явно неинтеллектуального труда вовсю гуляла под переборы гитарных струн вокруг нескольких переносных столиков, на которых в лучах солнца поблескивала стеклотара. В нескольких метрах от них дымил покосившийся мангал, возле которого суетилось неопрятное, я бы даже сказал, бомжеватого вида лицо кавказской национальности.

Впрочем, до моей нескромной персоны гулякам не было абсолютно никакого дела. В отличие от группы парней, которые целенаправленно вынырнули из одного из подъездов. Чего желает от меня рабоче-трудовая молодёжь, гадать не приходилось, особенно когда они рассыпались полукругом, а несколько особенно бойких забежали за спину. Так что, чтобы не тратить на эту шушеру время, я, тяжело вздохнув и напомнив себе, что я не в кампусе и серьёзно калечить, а тем более убивать здесь никого нельзя, первым обратился к самому выделяющемуся из этих горе-рэкетиров. Как раз тому, который заступил мне дорогу.

– Что надо, болезные? – Скорее всего, передо мной был основной «боец» шайки, а вовсе не её лидер, но признаться, мне было всё равно, не разбираться же ещё и в сортах подобного. – Свалили, пока руки-ноги целы.

Высокий, плечистый парень, в джинсах и поношенном серо-коричневом балахоне, по сценарию, похоже, первый должен был кинуть лоху «предъяву», а если тот не испугается и ответит, быстро накрутить себя до нужного состояния, моргнул и покосился на щупленького товарища с кривой неприятной усмешкой на лице. Тот, судя по всему, и бывший лидером в гоп-компании, стоял немножко дальше остальных, слегка горбясь и не вынимая рук из карманов разношенной косухи.

– А чё ты такой борзый? – немного визгливо выдал ещё один, явный наркоман с тяжёлыми синими кругами под глазами. – Мы к тебе…

– Заткнись, Соска, нах… – подал голос главный. – Пацанчик ещё не осознаёт, как он в натуре попал! Слышь, лошара, ты чо в нашем районе забыл, Уё…

– Понятно, – мне уже успел надоесть этот высокоинтеллектуальный разговор. – По-хорошему вы не понимаете, а тёрки с вами перетирать у меня нет ни времени, ни желания.

– Ты чё, а, ты чё? – включился наконец-то «боец», который к тому же был ещё и неврождённым одарённым, правда, всего лишь «единичкой». – Ты чё быкуешь, суч…

Рожа его почти мгновенно налилась кровью, он тяжело задышал и вдруг, неожиданно, как он думал, рванулся вперёд, нанося неумелый, но, наверное, сильный прямой мне в голову. Остальные даже дёрнуться не успели, когда я, с омерзением отряхивая руки, уже за его спиной, двинулся дальше по тротуару в сторону интересующего меня подъезда. Компания, привыкшая, словно шакалы, набрасываться на уже упавшую жертву, откровенно тупила, глядя в то место, где только что стоял ничем не примечательный паренёк в явно дорогих и новых шмотках.

Первым осознание произошедшего пришло к их «бойцу», да и то только потому, что до его крошечного мозга наконец-то докатилась волна дикой боли от выбитых из суставных сумок локтей и безвольно, под неестественным углом болтающихся рук. Проделал, конечно, я этот фокус грубовато и на приличной скорости, так что без должного лечения парень теперь вряд ли сможет ими размахивать, но я был уверен, что своих «жертв» эти шавки не жалели, так почему я должен был испытывать к ним хоть что-то.

– Су… – взвыли у меня за спиной. – А-а-а-а…

И почти сразу раздались вопли, мат, щелчки выкидных ножей и топот догоняющих меня людей. Поморщившись и прошептав сакраментальное: «Дебилы, бл…», я словно раскалённый нож сквозь масло прошёлся сквозь толпу разъярённых придурков, награждая каждого из них одним, а то и парочкой несильных ударов. Впрочем, им этого хватило, чтобы, когда я остановился перед их вожаком, вся честная компания только начала оседать на асфальт, кто без сознания, а кто – в голос скуля и подвывая.

Он оказался единственный, кто остался стоять на месте, что, видимо, говорило о наличии у него хотя бы минимальных зачатков интеллекта. Сейчас же, испуганно косясь на лезвие одного из моих балисонгов и чувствуя, как по горлу стекает тоненькая струйка крови из небольшого, но довольно чувствительного пореза, он не счёл зазорным спустить излишки мочевого пузыря в штаны и прохрипел:

– Не… не… не надо!

– Ты ручки-то из кармана вынь, – посоветовал я ему, не убирая ножа. – И игрушку, которая там лежит, брось вон на тот газон. Только медленно, за рукоять, двумя пальчиками. А то ведь сам знаешь, как оно бывает. Чик и всё…

– Щ… щ… щас… – дрожащими руками, но очень стараясь, он проделал всё, как я сказал, и на не первой свежести снег полетел старенький, видавший виды пистолет «ПМ» с характерной красно-коричневой текстолитовой накладкой на рукояти. – Вот… Не… не убивай! Если бы мы знали, что ты «кишкодёр», да мы… мы бы никогда…