Варлок

Госпожа председатель тем временем вырвалась на окружающий нас «оперативный простор» и, как оказалось, была не одна. В фарватере у Яны держалась незаметная до этого момента девица, явно японского происхождения. Невысокая и «относительно» фигуристая, она была «упакована» в красивое традиционное кимоно розового цвета, от чего, в соответствии с возрождёнными традиционными представлениями жителей островов об «официальной женской красоте», походила на «цилиндрик на ножках», с довольно занятной конструкцией на голове.

В своей «национальной реставрации», с попыткой дистанцироваться от пропитавшей общество за годы оккупации американской культуры, наши союзники пошли немного другим путём, нежели мы. Японская Империя во главе с Микадо переживала восстановление традиций и стилей «эпохи Мэйдзи». Что конечно же выглядело довольно забавно учитывая, что, несмотря на льющуюся их Токио пропаганду, подданные вовсе не желали скатываться в архаичную дикость или превращать государство в тематический парк с самураями и гейшами.

Вот и эта молодая девушка с миленьким личиком, видимо, придерживалась мнения, что в общем-то, соблюдая дресс-код, лучше быть «по-анимешному» эффектной, нежели превращать себя в отштукатуренную «куклу». Поэтому, будучи одетой в кимоно, лицо своё она белилами не мазала, используя вполне современную косметику, а на голове, вместо традиционной причёски чёрного цвета, с кучей шпилек и украшений, носила очень экстравагантную конструкцию в виде свёрнутых в пучок волос красного цвета.

– А мы вас искали, – томно произнесла госпожа председатель, оказавшись возле нас, и немедленно оплела своими изящными руками мой левый локоть. – Герцог, ваши высочества, позвольте представить вам мою знакомую, дочь посла Империи Восходящего Солнца…

Когда она произнесла имя японки, я даже не поверил. Решил, что девушка надо мной прикалывается, и переспросил. Нина же с Инной, как оказалось, были уже давно знакомы с иностранкой и в то время, как я отходил от шока, как и положено, поприветствовали японочку. Я тоже вежливо кивнул, пробормотав что-то из разряда «очень приятно», продолжая при этом думать «о своём».

Бедный ребёнок… нет, ну это надо же так назвать собственную дочь. Хотя… ладно. Я, как человек вполне образованный, прекрасно осознавал, что в родной стране с именем и фамилией у этой красавицы не возникает никаких особых проблем. Насколько я понимал, и то и другое вполне традиционны, и я даже подозревал, что имеют очень красивые и благовидные значения… Русский язык там хоть и популярен, но разговаривает на нём далеко не каждый второй, а учитывая, что обитает она в высшем обществе…

Но ради всех святых – зачем же вы притащили эту несчастную в Россию! Её же на улицу выпускать нельзя. Хотя, с другой стороны, учится она скорее всего в какой-нибудь закрытой школе при посольстве, так что…

В этот момент мои девушки, вместе с госпожой председателем, извинившись и попросив меня «поразвлечь» даму, упорхнули куда-то в сторону второй залы, в центре которой располагался фонтан, и мы с японкой совершенно внезапно остались одни. Постояли какое-то время, помолчали, а затем, слово за слово – разговорились.

Русского девушка, как оказалось, не знала. Да и английским владела чуть менее отвратно, чем я, так что мы, как это и бывает в таких случаях, быстро нашли общий язык. Тем более что разговаривали мы о погоде и прочих вещах, которые обычно волнуют двух практически незнакомых собеседников, которые к тому же мало друг другу интересны. Вот только закончилось всё… не так уж чтобы хорошо.

– Герцог, сказать, я видеть, что моё имя, здесь странно, – произнесла она малопонятную фразу, глядя мне прямо в глаза. – Мой хотеть понимать, почему вы все так реагировать! Мочь сказать…

– Не думать, что вам быть это интересно… – попробовал отбрехаться я, мгновенно заинтересовавшись картиной, висящей на стене рядом с нами. – Назвать это: «трудность перевода».

– Я есть настаивать!

– Уверены?

– Да!

– Тогда – пожалуйста, – медленно произнёс я. – В русский язык ваш имя звучит как «Самка собаки, займись-ка сексом». В ругательных выражениях.

Девушка выслушала мои слова. С минуту переводила то, что я сказал, с английского на родной, затем ещё какое-то время осознавала, а потом покраснела так, что мордочкой стала неотличима от своей шевелюры. Ещё через секунду её как ветром сдуло, мне же, оставшемуся в одиночестве, только и оставалось что пожать плечами и подхватить с подноса пробегающего мимо слуги бокал с лёгким сливовым вином.

– Ну а что вы хотели с таким-то именем, – пробурчал я, делая меленький глоток. – Да и вообще, я – не виноват. Я – предупреждал…