Варлорд. Темный пакт

Выместив часть своей злости таким образом, ее светлость направилась к выходу – с развевающимися за спиной крыльями парео. Следом за ней поспешила растрепанная и взволнованная свита из нескольких человек, один из которых был в не очень уместно выглядящем здесь деловом костюме.

Бледный Измайлов, с красным следом пощечины на лице, обернулся ко мне. Штабс-капитан открыл было рот, видимо собираясь поблагодарить меня за совместные приключения и предоставленную возможность за столь краткие сроки познакомиться со многими интересными людьми. Но его прервала вдруг вернувшаяся светлейшая княгиня. Или герцогиня, если ориентироваться по обращению «ваша светлость».

– Что за девушка в медблоке, капитан? – с ходу поинтересовалась женщина.

– Зоряна Смит, житель протектората с низкой социальной ответственностью, эвакуированная нами из посольства Ганзы в Волынском протекторате в связи с опасностью для ее жизни.

– Эвакуированная. Из посольства Ганзы, – медленно проговорила ее светлость.

– Так точно.

– В Волыни нет посольства Ганзы.

– Эвакуированная из резиденции, считающейся неофициальным посольством Ганзы.

– Ганзейцы против не были? – иронично приподняла бровь женщина.

– Мне пришлось быть убедительным, – сдержанно ответил Измайлов.

Стоявший за спиной женщины господин в деловом костюме в этот момент шагнул вперед, тихим шепотом привлекая ее внимание. В его руке засветилась проекция ассистанта, и я со своего места смог увидеть горячие новостные кадры, снятые с борта вертолета, который парил над развалинами особняка Нидермайера.

Посмотрев мельком на экран, женщина перевела взгляд на Измайлова и даже не нашлась сразу, что сказать. Лишь, покачав головой, она открыла рот, потом закрыла, а после снова посмотрела на экран. Там уже кадры новостей сменила текстовая информация, явно из открытой только что почтовой рассылки. По мере чтения брови хозяйничающей на яхте дамы поползли вверх.

– Пойдем, в медблок проводишь, – обратилась женщина к капитану. Словно отвечая на невысказанный вопрос, ее правая рука окуталась языками зеленого пламени силы. Зеленый цвет, стихия жизни, которой оперировали целители.

На меня, к счастью, внимания так никто и не обратил. Нет, конечно, мне не сложно отвечать за свои решения и поступки, и я спокойно могу посмотреть в глаза что Измайлову, что этой незнакомой мне даме. Вот только спокойствие я тоже люблю, так что пусть разбираются пока сами. Мне еще как минимум с фон Колером разговаривать, и даже не знаю, сойдет ли мне с рук все то, во что вылился мой визит в протекторат.

Через полчаса часа я расположился на застекленной части верхней палубы со стаканом безалкогольного мохито. Предупредительный стюард был совершенно незаметен, но стоило лишь напитку закончиться, а мне подумать о том, что было бы неплохо повторить, второй стакан уже появился на столе.

Присутствие Зоряны почувствовал сразу, как только она появилась в ресторане. Оборачиваться не стал, тем более сейчас наблюдал за тем, как над кормой яхты парит конвертоплан, в который споро грузятся конфедераты. Машина также принадлежала аристократической вольнице – только уже не клану Майер, а Шмидт. Тоже швейцарскому.

В моем мире Швейцария массово известна приснопамятным ножом, часами и сыром. Менее – вековой репутацией наемников, небольшой, но боеспособной армией, а также своими банками, безоговорочно соблюдающими определенные традиции.

Вновь, не обладая должным количеством информации, я начал совмещать опыт, реалии своего мира и осколки знаний в памяти Олега, пытаясь понять, что происходит.

У меня дома именно швейцарские банки помогали не желающим лишнего внимания людям – «уважаемым людям», конечно же, – анонимно хранить ценности. Любые, от золота погибших империй до произведений искусства.

Репутация швейцарских банков, «частных банкиров», была непоколебима и в этом мире. Но здесь не рушились с крахом колоссы империй, не шагала по Европе армия нацистской Германии, после чего многие произведения искусства оказались не у законных владельцев (часто «законных», потому что не первых по счету). Не говоря уже об огромном количестве поменявшего хозяев благородного металла, который, как известно, любит тишину.

В этом мире швейцарцы вышли на другие уровни, при этом также став незаменимыми в своем роде. В первую очередь это была наемническая деятельность – и если в моем мире швейцарская гвардия охраняла только Ватикан, то здесь многие прибегали к услугам обладающих безукоризненной репутацией наемников, сохраняющих верность нанимателю в любой ситуации. В отличие от большинства корпоративных ЧВК, которых перекупить – банально вопрос цены.

И самое главное, в этом мире существовал сформированный в середине XX века институт кланов одаренных, которые признавали власть монархий по старой арагонской формуле: «Мы, равные тебе, клянемся признавать тебя, равного нам, своим королем и правителем, при условии, что ты будешь соблюдать все наши свободы и законы; но если нет, нет».