Варлорд. Врата Тартара (СИ)

Рассказав присутствующим о произошедших вчера и сегодня изменениях в жизни Европы, я немного помолчал, давая время обдумать услышанное. И только после начал заготовленный монолог.

- Есть такое животное, носорог. И про него существует поговорка: «У носорога плохое зрение. Но это не его проблемы».

Уменьшив масштаб карты до планетарного, я быстро очертил территорию Конфедерации, изобразив при этом нечто, очень и очень отдаленно похожее на силуэт носорога. И продолжил:

- Великие державы в сути своей подобны носорогу, из-за плохого зрения просто не замечающего преграды на своем пути. Но плохое зрение, а также толстая шкура, работают и в другую сторону. Носорог может не замечать и игнорировать плевки в свою сторону. Может позволить даже не заметить то, что какая-то наглая шавка помочилась на его лапу, пока носорог остановился полюбоваться пейзажем. Это модель поведения практически любой сильной державы: в политике сильные мира могут позволить себе быть не мелочными и терпеливыми. Размер спасает от хамства. Тем более что, отвлекаясь на мелочные разборки лимитрофов, можно весьма серьезно подставится под удар другим носорогам.

Вновь сделав паузу, на месте Елисаветграда я отрисовал основание рога, заканчивающегося в районе Высокого Града.

- Сейчас наш носорог наткнулся на преграду. Честно, я не в курсе, сомнет ли он в этот раз противника, будет ли долго и упорно бодаться, или же ему сразу обломают рог. У меня нет достаточно информации для анализа. Но я знаю точно – мы сейчас, так получилось, оказались на самом острие рога, - резко ткнул я в экран, в первый раз не сдержав чувства.

Вдохнул, выдохнул и сделал паузу, давая себе возможность успокоиться, а слушателям время на осмысление сказанного. Причем я говорил сейчас не столько для них, сколько для себя. Им то что, только задачу поставленную выслушать. Но мне почему-то хотелось, что все те, кто участвует в событиях вместе со мной, были в курсе подноготной происходящего.

Я еще раз вздохнул, собираясь с мыслями. В том что о род, интересы которого я сейчас представляю, собираются демонстративно вытирать ноги, сомнений не было. Только сейчас я понял, зачем именно хотел меня подловить будто случайной беседой Разумовский. Он знал, что мне дадут команду сидеть тихо и ждать, когда поступит высочайшее позволение попробовать наказать Власова. Которое может и не поступить. Или же вообще Власов может отправиться ренегатом на службу любому королевскому дому Европы, а после его вообще не достанешь.

Память же о разрушенной усадьбе останется – потому что информацию такого рода не утаишь. Причем в общественном сознании наверняка ведь будет фигурировать версия только об одном Власове – не думаю, что на сторону утечет информация об атаке демонов. И особняком стоит еще отношение жителей Елисаветграда. Слишком много семей затронуло происходящее – в прислуге усадьбы ведь не прилетевшие с Луны люди работали. Сейчас весь город наверняка ждет, останется или нет безнаказанным тот, кто едва не стер поместье с лица земли, убив почти два десятка человек – что в городе с населением меньше ста тысяч человек наверняка затронуло многих и многих, возымев эффект взорвавшейся бомбы. Даже несмотря на информационный вакуум.

- В отличие от носорога, мы… я, не могу безболезненно терпеть плевки в лицо. Там, где носорог не заметит, я просто утону. И сейчас передо мной стоит непростой выбор. Я могу смириться с происходящим, и делать вид что не замечаю, как о меня вытирают ноги…

Фридман захотел что-то сказать, но я прервал его жестом, потому что еще не договорил. Но мысленно чертыхнулся – потому что с мысли меня юрист сбил, и я сейчас не мог вспомнить, на чем остановился. Молчать дальше было нельзя, поэтому чтобы не ставить себя в неловкое положение я решил зайти с беспроигрышного:

- Христианская мораль говорит нам о смирении. Но смирение бывает разное. Для одних это подставить другую щеку – к чему меня сейчас откровенно подталкивают, прямо запретив пытаться свести счеты с атаковавшим усадьбу князем Власовым. Не знаю как вам, мне этот вариант не очень подходит. Смысл христианского смирения и терпения, как понимаю его я, заключается в том, чтобы стойко переносить все тяготы и лишения воинской службы для того, чтобы как можно быстрее получить возможность всечь в ответ наглецу, позволившему на тебя лапу поднять. Моисей Яковлевич, хотели что-то сказать?

- Уже нет, Агтуг Сег-геевич.

- Как вы поняли, не подставлять ни щеку, ни зад… - вновь не сдержал я кипевшее внутри раздражение, но тут же сжал зубы. – Простите, увлекся. Итак, второй вариант. Я могу попробовать вернуть плевок, при этом желательно сделать это так, что обидчик подавился зубами. Вот только одна проблема – я пока не знаю, как это сделать, и очень надеюсь на вас. У меня сейчас тренировка, и когда вернусь хотелось бы услышать от вас конкретные предложения. Сегодня четверг, к воскресенью вопрос мы должны закрыть. Промедление для нас сейчас категорически неприемлемо, и может быть чревато серьезными репутационными потерями.