Варлорд. Врата Тартара (СИ)

Княжна отпрянула от меня, возвращая свободу движений, но было уже поздно. Приземляясь после прыжка на телах и вновь цепляясь колесами за землю, феррари проскрежетал днищем по поребрику. И почти разу соскочил обратно на проезжую часть, продолжая вращение. Раскрутившись как юла несколько раз, мы оказались на пешеходной площади с памятником Николаю. Зацепив его взглядом как ориентир, в замедлившемся моменте времени я нажал на газ, возвращая контроль над машиной. Спорткар среагировал и словно стремительный велоцираптор прыгнул вперед – настолько идеально колеса держали дорожную поверхность, буквально прилипая к ней.

На периферии взора все оказалось размыто, а я сейчас наблюдал мир через туннельное зрение, направляя машину так, чтобы не задеть никого из туристов. Машина в таком состоянии реагировала на движения руля с запозданием, но беспрекословно. Очень похоже на то, как яхтой в тесной марине управлять, так что я быстро приноровился.

Площадь с памятником и широкий, не менее ста метров Синий мост (оказавшись на котором многие не сразу понимают, что это вообще мост) были пешеходными. О чем давно мне сообщил пронзительный зуммер и красное мерцание на проекции лобового стекла. В спортрежиме заглушки автопилота не работают, только оповещения – я его поэтому и включил.

Внимания на аварийные сигналы я не обратил, как и не обратил внимание на усиливающийся вой предупреждения столкновения с человеком – улетевший сбитый ликвидатор как раз сейчас неуклюже поднимался на ноги среди толпы очень вовремя разбегающихся прохожих. Я только рулем крутанул, рассчитывая не сбивать, а зацепить его скулой бампера. Чтобы он с размаха не упал на капот, разбивая мне лобовое, а таким образом намереваясь ему костей побольше и пожестче переломать.

«Да мне по барабану, я психический» - в моем старом детстве, с кирпичом или дубиной в руке, подобная тактика прекрасно работала. В гимназии Витгефта, с Аверьяновым, также сработала замечательно – и в Елисаветграде теперь знают, что у меня с головой не все хорошо, и дураков связываться уже не так много, как еще совсем недавно. Жалко только, что до Петербурга слухи доходят с опозданием.

Когда в замедленном времени проскакивали мимо я подумал, что не попаду. Но ошибся. Результат оказался гроссмейстерский – угловатая скула бампера попала прямо в голову поднимающемуся сообщнику убийцы. Лобовое стекло сразу оказалось забрызгано серо-красной массой. Тут же сработали датчики дождя, но дворники справились не сразу, а скорость была такая, что я немного потерялся и едва не врезался в ограждение памятника. Облизав его правым бортом, чудом уходя от столкновения с двумя старушками японками, направил машину в переулок слева от Мариинского дворца. Приметное здание, побывавшее государственным советом Российской Империи, с недавнего времени вновь стало резиденцией князей Лейхтербергских из Императорской семьи – как ну очень вовремя сообщил мне туристический гид в дополненной реальности очков.

Дома я не раз бывал в этом дворце, являвшимся в моем старом мире городским Законодательным собранием. Видимо из-за этого, и из-за внутреннего напряжения меня на миг вдруг перемкнуло воспоминанием, гиперреалистично накладывающимся на нынешнюю действительность.

Дембель. Июнь. Свет нулевых в конце грязного времени. Белая ночь, веселье и друзья. Плевое дело, легкие деньги и красная девятка с кислотными брызговиками. И впереди – вся жизнь, в которой не все из нас найдут хорошую дорогу.

Это со мной уже было. Я точь-в-точь по этой самой траектории проезжал столь же безумно по Синему мосту. Только машина была попроще, диски штампованные, да и сидели рядом молодые и весело галдящие сотрудники тогда еще милиции, а не взволнованная княжна имперского рода.

- Налево! Налево! – громко повторял Элимелех, эмоционально реагируя на очередной мой промах мимо перестроенного маршрута. Ему легко говорить – я сейчас как раз на двух правых колесах еду: мне если руль повернуть, гарантированно исполню прыжок веры. Только снизу вверх, поднимая машину в затяжной воздушный кувырок.

Я прекрасно слышал растянутые восприятием команды Элимелеха, но почти не слушал. Два мира, две жизни словно наложились друг на друга, как накладываются архивные картинки блокадного Ленинграда на современные фотографии. Ощущения были настолько сильны, что я даже на несколько мгновений потерял над собой контроль. Это чуть было не стало фатальной ошибкой – не сразу заметил, что в переулке куда я рассчитывал проскочить, появилась полицейская машина. И развернулся патрульный автомобиль уже боком, преграждая улицу.