Варшава

Он вытаскивает мятую старую сотню. Руки дрожат.

Я достаю две бутылки. Он осторожно кладет их в сумку, бормочет:

– Вот они, рыбки…

У дядьки – большие мокрые губы. Я даю ему сдачу.

– Спасибо, мальчик, спасибо. Вот и наши мальчики тоже…

– Что – тоже?

Он машет рукой, поворачивается, ковыляет к остановке.

Холодно. Я переминаюсь с ноги на ногу, топаю. Через дорогу, за привокзальной площадью, светятся желтые буквы – реклама «Приорбанка».

Бабка с синяком орет:

– Пиво, пиво, пиво!

– От пива будешь сцать криво, – говорит мужик в дерматиновой куртке.

– Ну, маладец! Ну сказау! – Бабка хохочет. – Сцать криво!

Пять минут восьмого. Осталась последняя бутылка. Почти все бабки уже ушли.

– Почем? – спрашивает пацан в «косухе», с серьгой.

– Тридцать пять на месте, сорок с собой.

– Отдашь за тридцать пять с собой, а?

– Ладно, бери.

Я иду к остановке. В рюкзаке звенят пять пустых бутылок. Мой навар за утро – 170 рублей.

В фойе института – никого, до занятий – сорок минут.

Захожу в пустую аудиторию, сажусь, достаю распечатку по грамматике – слова к теме «Shopping».

***

Спускаюсь в гардероб библиотеки. Впереди идет девушка в черном свитере – я ее видел здесь два дня назад.

Гардеробщица в синем халате приносит пальто девушки, берет мой номерок. Девушка отходит к зеркалу.

Я сую руки в рукава куртки. Девушка поднимается по ступенькам к выходу. Я закидываю рюкзак на плечо, иду за ней.

На улице мокро, только что кончился дождь. Девушка идет к трамвайной остановке.

Я догоняю ее.

– Извините… А можно с вами познакомиться? – Голос дрожит и звучит, как чужой.

Она смотрит на меня, улыбается.

– Можно. Меня зовут Оля.

– А меня Вова.

– Очень приятно.

– Мне тоже.

– Я заметил вас несколько дней назад.

– А давай сразу на «ты»?

– Да, конечно. Ты где-нибудь учишься?

– В универе на журналистике. А ты?

– В инязе. В этом году поступил.

– Я тоже. Ты отсюда, из Минска?

– Нет, из Могилева.

На остановке монтируют рекламный щит. Школьницы с ранцами наблюдают за дядьками в черных спецовках. Над концертным залом «Минск» висят серые облака.

Оля говорит:

– Почему-то все ненавидят позднюю осень. А я ее по-своему люблю. В ней есть что-то такое… Не могу объяснить… Тебе так не кажется?

– Кажется.

– А ты вообще мрачный человек?

– Как когда. А ты – веселая?

– Не всегда, хотя иногда бываю.

От стадиона катится трамвай.

Я спрашиваю:

– Тебе куда ехать?

– В Зеленый Луг. А тебе?

– В Серебрянку. «Единица», твой трамвай… А можно попросить у тебя телефон?

– У меня нет телефона… Но я завтра опять буду в библиотеке. Долго, до самого закрытия, до девяти.

– Я тогда подожду тебя в гардеробе, хорошо?

– Хорошо. Пока.

– Пока.

Оля заходит в трамвай, дверь захлопывается.

***

Заморозок. Рука с бутылкой мерзнет, перчатка не помогает. Я перекладываю бутылку в левую руку, сую правую в карман, тру пальцы друг о друга.

– Дай-ка мне на месте, – говорит мужик в шапке с вышивкой «Adidas».

Я беру деньги, открываю бутылку.

– А почему холодное? И так холодрыга… Надо было подогреть. Это ж твоя работа, правильно? Я – на заводе, ты – здесь, каждый делает свое дело, а вместе мы работаем на благо родины… – Мужик смеется.

– Ага, все так.

– Так что, следующий раз подогревай пиво.

– Как я его подогрею?

– Ну, это – твоя проблема.

Дядька в длинной кожанке, с дипломатом, не спеша тянет пиво, разглядывает привокзальную площадь.

– Ты студент?

– Да.

– Понимаю – сам когда-то учился. Денег вечно не хватало – на сорок рублей стипендии не проживешь. – Он делает глоток. – Ну, тоже подрабатывали, конечно. Вагоны разгружали. Сейчас, конечно, другое время – нечего разгружать стало. – Он отпивает еще. – А там, где есть, что разгружать, туда так просто не устроишься. Подержи-ка…

Дядька отдает мне бутылку – в ней больше половины. Он достает пачку «Marlboro», зажигалку, прикуривает, забирает пиво.

– Я тут был недавно в одной конторе – они итальянской мебелью торгуют. Так, представь, там грузчики – все на своих машинах на работу приезжают. Расчет за мебель – на месте, налом, и половина этих денег тут же уходит с концами.

Он отпивает пива.

– А вообще, мой тебе совет… Ерунда все это – пиво, прочие такие мелочи. Пусть они этим занимаются. – Он кивает на бабок. – А у тебя руки-ноги есть, голова на плечах, ты можешь нормальные деньги зарабатывать. Например, валютой заниматься. Вон, люди возят валюту – из Москвы, в Москву. «Баксовозы» мы их зовем. Знаешь, как поднимаются? Или хотя бы в Польшу на торги…

Кто-то орет:

– Милиция!

Бабки прячут пиво, неуклюже бегут к остановке, отставив задницы. Я – за ними.

Оборачиваюсь. Два мента не спеша идут к табло.

Мы с бабками прячемся за углом бетонного забора. Забором огорожена стройка, новый корпус вокзала.

Одна бабка выглядывает из-за угла.

– Все, ушли.

Подходят три пацана. Один – здоровый, плотный, два других – худые.

Здоровый спрашивает:

– Почем пиво?

– Сорок с собой, тридцать пять на месте.

– Ну, сейчас возьмем у тебя бутылок пять. Да, Гриня?

Я наклоняюсь к рюкзаку, достаю бутылки. Здоровый берет три, остальные – по одной.

– От кого работаешь? – спрашивает здоровый.

– Ни от кого. Так просто.

– А ты что, не знаешь, что за место надо платить?

– Какое место?