Варшавское восстание 1944 г. Движение Сопротивления в Польше 1939-1945 гг. Направления. Программы. Практика. Результаты. Часть 2

30 июля в Варшаву нелегально прибыл эмиссар от польского Лондона Реттингер с сообщением об отрицательном решении британского правительства и мнением, что «эффект восстания и влияние его на правительства и общественное мнение в лагере союзников будет бурей в стакане воды», но восстание облегчит Миколайчику политическую игру. Не все в лондонском правительстве разделяли точку зрения Миколайчика. Министр национальной обороны М. Кукель считал, что Красная армия не сможет скоро взять Варшаву, и категорически выступал против бессмысленного восстания. О позиции Соснковского, который, как главнокомандующий, единственный имел право издать приказ о восстании в столице, мнения историков разделились. Генерал Андерс в те дни уговаривал Соснковского, который находился в расположении его частей в Италии, открыто выступить против Миколайчика и дать приказ, запрещающий восстание. (По польским законам только главнокомандующий мог дать приказ о восстании. Помните, что писала подпольная пресса в 1941 г.) На что Соснковский вроде бы ответил: «Они меня не послушают, а послушают Миколайчика. Восстание —вопрос политический, а не военный». После войны генерал отрицал свое согласие на восстание. Посылаемые им телеграммы в центр или не пересылали Буру в Варшаву под предлогом, что они противоречат решению правительства, или «редактировали». В издании «Армия крайова в документах», том 4, есть его шифрограмма от 28 июля 1944 г. Буру с положением, что восстание лишено политического смысла и повлечет за собой лишь ненужные человеческие жертвы. Шифрограмму эту перепечатали в сборнике «Варшавское восстание» 2016 г., /182/. Вроде главнокомандующий против восстания, но присылается приписка, последняя фраза в которой —о том, что, если представится возможность, то поднять восстание в крупном городе. После войны Соснковский отказался дать интервью историку Я. К. Заводному и уточнить, каково же все-таки было его мнение в августе 1944 г. Соснковский отговорился состоянием здоровья и тем, что он уже передал все материалы другому автору —Бабинскому. В книге этого автора такая же «ясность», как в издании документов/183/. Шифрограмма Соснковского в Лондоне была задержана президентом Рачкевичем и фальсифицирована. В Варшаву она пришла с протестом против бессмысленного восстания…6 августа. Историк А. Пшемыский, биограф Окулицкого, утверждает, что именно Соснковский был за восстание и направил в Польшу в мае 1944 г. Окулицкого. Пельчинский в 70-е годы сказал, что если бы он знал о намерении Советов не брать Варшаву сразу, то выступил бы против организации восстания/184/. Интересный штрих— все руководители Варшавского восстания начинали свою карьеру как офицеры австро-венгерской армии. Генералы, выступавшие против бессмысленного восстания —начинали свои карьеры в российской царской армии. Единственное исключение – С. Татар, по должности сочинявший очередные сценарии восстания, но он выступал за установление связи с Красной армией.

Леопольд Окулицкий, соглашавшийся, что он был главным «мотором» принятия решения о восстании, выдвигал девять причин, почему его следовало провести. Правда, перечислял он причины летом 1945 г. на Лубянке, когда его карьера закончилась, а адресатом собственноручных показаний был Л. Берия. Причины разнородны. Первая и главная – вопрос о власти в Варшаве, в Польше, и опасение, что в противном случае свое слово мог сказать люд столицы Польши. Он считал, что господствовавшие в городе антигитлеровские настроения могли привести к тому, что восстание вспыхнуло бы стихийно, тогда АК не имела бы не него никакого влияния. (Весной 1944г. анализ ситуации, сделанный руководством АК, определил, что ряды ППР растут быстрее, чем «лондонские». И что при отсутствии у АК активности и радикальных социальных лозунгов – массы в момент освобождения пойдут за ППР.)

Взрывоопасную ситуацию в городе признавали и связные ППР —Армии людовой Ева и Елена (М. Бальцежек и Е. Яворская), переплывшие 10 сентября 1944 г. на правый берег Вислы. Подогревалась она и приказом гитлеровцев от 27 июля о мобилизации 100 тыс. мужчин на строительство укреплений, который был проигнорирован населением. Сталин даже впоследствии решил, что это основной посыл идти на баррикады: все равно погибать пришлось бы от пуль гитлеровцев. Как сообщили Ева и Елена, в конце июля все считали, что освобождение Варшавы наступит скоро. Военные организации объявили боевую готовность.