Вартанян

Тогда мы обнаружили в нашем спецархиве интересные немецкие трофейные документы, дискредитировавшие гитлеровский строй, вермахт и гестапо. В данном случае мы собрали документальные свидетельства обо всем том, что устроили фашисты с Австрией. Были документы о захвате Чехословакии.

Документы настоящие, подлинные. Нужно было привлечь к ним внимание, сделать так, чтобы заинтересовать найденным как можно больше людей. Мы решили инсценировать их затопление в одном из озер Чехословакии, а потом якобы случайно герметически упакованные ящики обнаружили подводники-любители.

На основании этих материалов я дал в 1964 году, под псевдонимом Вит. Королин, публикации в популярнейшем тогда еженедельнике «Неделя», издававшемся при «Известиях». Вот маленький отрывочек, который введет в курс дела.

Виталий Викторович протянул мне небольшую папку. В ней — вырезки из «Недели» и других изданий, оригиналы его семнадцатистраничного материала. И тут я позавидовал полковнику. Как всё аккуратно подобрано — листочек к листочку. Протянул руку, снял с полочки. А у меня дома…

Короткое улыбнулся:

— Зря вы меня захваливаете. Это все я собрал и разобрал в последние годы. А до отставки не до того было. Придет время, и вы со своими архивами разберетесь.

Но перейдем к статье Вит. Королина «Черный клад Черных озер»:

«<…> Пришел июль 1964 года. Со страниц мировой прессы прозвучали названия мало кому известных за пределами Чехословакии озер — Черного и Чортова. Сотрудники пражского телевидения приехали сюда снимать фильмы о шумавских легендах. В подводных съемках им помогали водолазы-любители из Союза содействия армии. Но вместо хоровода веселых русалок и водяных участникам экспедиции пришлось увидеть призраки Второй мировой войны — заминированные ящики. После предварительного изучения часть их была представлена общественности.

Несколько дней назад в Праге состоялась пресс-конференция, организованная министерством внутренних дел ЧССР, в ходе которой министр тов. Штроугал ознакомил представителей прессы, радио и телевидения с несколькими из многих сотен важных нацистских секретных документов, которые нашли на дне Черного озера».

Здесь же фото, на котором «стрелками обозначены места, где нашли гитлеровские документы».

Ящики вскрыли. Всё, что хранилось в них, — правда до последнего слова. И об оккупации, о расстрелах, о роли местных гитлеровских приспешников. Никаких выдумок! Но документы, что называется, «всплыли» на поверхность таким вот таинственным образом, и потому интерес вызвали повышенный. Их проверили, признали достоверными. И на этой основе появилось множество публикаций. Не только в нашей и в чехословацкой прессе, но и в западной. Смотрите, какие заголовки: «Кулисы Третьего рейха», «Тайны Черного озера», «Совершенно секретно: тайны Шумавских озер»…

И на работе, продолжает Виталий Викторович, это было хорошо воспринято.

Агаянц — это высокий образец для подражания. Он и оперативный работник, и политический руководитель. Человек огромнейшего личного обаяния. Умел построить отношения, умел внушить доверие к себе, умел завоевать человека. Я глубоко уверен, что именно эти качества, которые в свое время еще в Тегеране, в работе с той же «Легкой кавалерией», сыграли решающую роль. Он был примером для Геворка Вартаняна и его ребят. По-моему, Геворк Андреевич невольно перенял даже его манеру общения. Агаянц знал, как заинтересовать своих товарищей решением сложнейшей проблемы, передать им свое видение ее решения. Он всегда был решителен, смел и одновременно исключительно осторожен…

* * *

И в заключение этого рассказа — несколько строк из книги ветерана разведки Всеволода Радченко «Главная профессия — разведка»:

 «<…> Эту службу создавал сам Иван Иванович. При нем служба заняла важное место в ПГУ и добилась в ряде случаев выдающихся успехов. Я прекрасно понимаю, что годы работы в службе стали основой для моего роста. В первую очередь не в должностях и званиях, а в развитии эрудиции разведчика, расширении политического кругозора. Масштаб задач, ширина и глубина проработки операций обязывали к очень большой напряженной деятельности…

Атмосфера усердия, напряженной работы, углубленного анализа возникающих проблем постоянно в службе… поддерживалась лично Агаянцем. Сам он работал, не жалея себя… Агаянцу сделали операцию на коже, небольшую, казалось бы, он уже вышел на работу, но через 2—3 месяца вновь лег в "Кремлевку". Я, как партийный секретарь службы и "старый кадр", служивший с первых дней создания службы, регулярно бывал в ЦКБ у Ивана Ивановича.