Варторн: Воскрешение

Аквинт не стал рассказывать о знаке перечеркнутого круга, появившемся в Каллахе — очевидно, во время Лакфодалмендола. Фелькские патрульные и так уже об этом доложили. Если комендант не понимал, как широко такие знаки распространились и что они могли означать, Аквинт не видел необходимости встревать в это дело.

— Мне кажется, — сказал Джесил, поразмыслив, — что опровергать эти слухи публично не стоит.

— Это мудро, — одобрил Аквинт. Граждан Каллаха намеренно держали в изоляции. Нехватка сведений об остальном Перешейке облегчала контроль над ними, и если бы Джесил открыто признал, что слухи существуют, это ослабило бы хватку Фелька, держащего город в узде.

Комендант одарил Аквинта взглядом, который ясно показывал, что его не особо волнует мнение агента Внутренней безопасности на этот счет.

— У меня есть кое-что другое, — продолжил Джесил сердито. — И притом намного более важное.

Комендант вытащил из ящика две купюры фелькского образца — синие, соответствующие золотым монетам. Джесил помахал ими в воздухе:

— Один из моих солдат, будучи в увольнении, побывал на рынке и заметил, что количество денег, переходящее из рук в руки, необычно велико. И это здесь, прямо под стенами сего здания, — хмуро сказал Джесил. — Торговля между городами-государствами временно прекращена. Поэтому хозяйство Каллаха сейчас замкнуто на себя. И откуда у торговцев на рынках столько денег, непонятно.

Аквинт, смущенный, уставился на синие купюры, вздрагивающие в руках коменданта.

— Это — законная купюра, напечатанная на особом денежном дворе в Фельке, — он поднял другую руку: — А это — невероятно искусная подделка.

Глаза Аквинта округлились: купюры показались ему совершенно одинаковыми.

— Как вы это распознали?

— Мне не слишком приятно признаваться в этом, — снова вздохнул Джесил, — но это обнаружил один из магов моего гарнизона. Он применил какие-то определяющие заклинания. Видимо, это очень специализированный раздел магии.

— Ну, если этот ваш волшебник может отделить поддельные купюры от настоящих, тогда...

Комендант окинул его ледяным взором:

— Он не может просмотреть все до единой купюры в Каллахе, чтобы определить их подлинность!

Внезапно Джесил смял обе купюры в комок и зло бросил.

— Одни боги знают, сколько поддельных денег теперь ходит по городу. Но я хочу знать, кто за это ответит!

Аквинт сумел не выказать ликования, пока они с Котом не вышли на улицу. Время близилось к запретному часу.

— Итак, — сказал он, хлопая своего молодого дружка по плечам, — похоже, в Каллахе и впрямь все весьма неблагополучно!

— Мы, значит, остаемся при деле? — проворчал Кот.

— Да. Именно такие дела касаются Внутренней безопасности.

Аквинт посмеивался, шагая по улице. Хотя не в его обычае было молиться, он все же мысленно вознес благодарение богам за то, что они прислали кого-то сюда, в его старый родной город, чтобы поднять его на дыбы.

ПРОЛТ (4)

Университетский городок имел немалые размеры, но новости, особенно интересные, расходились по нему с весьма впечатляющей скоростью.

Конечно, все это были сплетни, но сплетни самые разнообразные: передаваемые выразительным шепотом истории о романтических свиданиях и об экстравагантных странностях наставников, а также различные новости — подлинные и выдуманные — об академических назначениях и понижениях в должности.

Студенты низшей ступени, которым проще всего было вылететь из Университета, жили в постоянном напряжении. Многим страшно было подумать, что их могут отослать из Фебретри, и придется вернуться к постылой жизни дома; другие горячо стремились достичь высокого ранга мыслителя или даже ассистента. Сплетни же служили дешевым развлечением, способным отвлечь человека от забот хоть на какое-то время — особенно если человек этот ютится в переполненных, душных дормиториях.

Потому, когда кто-то забарабанил в дверь комнаты и Пролт с досадой поднялась из-за письменного стола, она никак не ожидала обнаружить за дверью студентика первой ступени. Что ему здесь надо?

Парнишка на вид был несколькими годами младше нее самой. Он возбужденно затараторил — и явно не радовался той, по-видимому, печальной новости, которую сообщал. Среди потока слов Пролт различила имя мэтра Хонниса. Час был поздний. Ксинк еще не вернулся из аудитории мэтресса Цестрелло.

— Говорите отчетливее. Вы обращаетесь к мыслителю!

Ей самой было почти смешно слышать упоминание о собственном академическом ранге. Но она больше не считала себя студенткой. Ее роль была теперь намного важнее. Девушка уже не изучала историю войн; она содействовала созданию войны.

Битва на Торранских полях...

Парень продолжал бормотать взахлеб.

Это смахивало на розыгрыш, хотя Пролт не подвергалась таким испытаниям с тех пор, как перешла с первой ступени на вторую. Однако терпения у нее в последнее время не хватало, и она в конце концов захлопнула дверь и заперла на замок. Она хотела жить здесь, в Синем флигеле, как можно спокойнее, поэтому настояла, чтобы ей поставили замок на дверь. В эти дни она не стесняясь требовала всего, чего хотела.