Варвар

– Пленника надо было, – охотно пояснил подросток. – И вместе с нашими на краду.

– Куда?

– На костер! И – к небу.

И это он серьезно? Не улыбнется даже – неужели правда? Но пленника на костер? Что за инквизиция такая? Все-таки это шутка, наверное…

– Эх, что ж вы так… без пленных-то? – не удержавшись, с сарказмом бросил Родион.

– Ты сам видел, как готы сражались! Они ведь знают, что будет с пленными, поэтому никто не сдавался живым. Даже своих раненых прикончили.

– Молодцы, – мрачно усмехнулся Радик. – Что уж тут скажешь?

– Да, готы – славные воины, – вполне серьезно кивнул собеседник.

Пламя, прежде взлетавшее до самых небес, тем временем улеглось. Сразу вокруг сомкнулась тьма, а луна и звезды сделались словно ближе и ярче. При свете их можно было даже разглядеть выражение лиц собравшихся, у большинства почему-то благостное, чуть ли не веселое.

– Сейчас будет пир, – улыбнулся Истр. – Помянем павших, как следует. Эх, Радонега, сестрица моя… Теперь ты на небесах – заступница наша.

Родион ничего не сказал, лишь вздохнул. Радостное настроение Истра как-то плохо подходило человеку, потерявшему сегодня сестру и многих других родственников.

Тут же на траве расстелили холсты, расставили горшки с ухою и кашей, разложили хлеб, большие куски жареного мяса, которое полагалось есть руками, отрезая ножом понемногу. Не обошлось и без медовухи, но теперь гость проявлял осторожность и почти не пил, едва мочил губы, благо в темноте не видно.

Зато Истр… вот уж чудище мелкое! То говорил, не дозволено, а сам уже один рог выдул, за второй принялся. Конечно, Родион ему не отец и не мать. Отец – Доброгаст, а мать умерла вроде. Сама ли умерла? Или тоже убили?

– Ты чего пьешь-то? – Молодой человек ткнул приятеля локтем в бок. – Ведь говорил, что нельзя.

– На тризне можно, – отозвался парнишка. – То приятно павшим. И сестрице…

– Жаль сестру-то?

– Очень! – В глазах Истра блеснули слезы. – Я отомщу, клянусь всеми богами, отомщу этим мерзким готам! Мы все отомстим. И очень скоро. Ты, брат, с нами?

– С вами, а как же? – Родион поспешно спрятал усмешку: не хотелось обижать мальчишку в столь скорбный час. – И далеко эти готы живут?

– Далеко.

Вот и хорошо. Не бесконечен же этот заповедник гоблинов, выберется он когда-нибудь из заколдованного места!

– Пей, брат, поминай Негу… сестрицу… – Парнишка зашмыгал носом, но быстро овладел собой. – Доброгаст… Мы хотели поговорить с ним сегодня. Я, Хотобуд, Творимир, Доможир и прочие. И ты с нами. Сегодня поговорим, а завтра отправимся, чтобы до страды вернуться. А сейчас пляски будут.

Кроме плясок им заняться нечем!

– Истр, дружище, скажи-ка – а полиция когда приезжала?

Да только опоздал Родион с вопросами – парнишки уже рядом не было. Скинув рубаху и схватив копье, Истр вместе с другими парнями встал в круг возле костра, в который навий Влекумер подкинул дровишек. Как говорится – гори-гори ясно, чтобы не погасло!

– Зрите, сородичи: ветры буйные – внуки Стрибожьи реют во небе! – Факелом Влекумер указал вверх, куда поднимался густой черный дым. – Слава!

– Слава! – отозвались люди, простившись с ушедшими.

– Ладья Дивия над землей летит, птицы ирийские ей путь указуют! Слава!

– Слава!

– Зрит род небесный – родные боги и предки наши, честных потомков своих! Роду Всебогу Вседержителю Всесущему – слава!

– Слава!

– Роду небесному и предкам святым – слава!

– Слава!

– Роду земному и всем сородичам честным, по Прави живущим – слава! Дедам и прадедам, щурам и пращурам рода, старшим во роду нашем, во свет ирийский ушедшим – светлая память! Гой!

Кто-то забил в бубен, тревожно и страстно, парни выстроились в две шеренги перед крадой. Поклонились, подпрыгнули и по знаку махнувшего клюкою жреца начали битву – ибо танцем происходившее нельзя было назвать. Подростки целили друг в друга копьями вполне серьезно, и вот уже полилась кровь! Кого-то ранили в грудь, кого-то в руку… Ага! Истр нарочно подставился, Родион ясно видел! Рисковый чувак: повернулся левым боком, и наконечник копья сорвал лоскут кожи. Рана быстро закровила, и довольный мальчишка, в свою очередь, тоже нанес удар по охотно подставленной ладони.

Нет, все же они бились не по-настоящему, и это сильно огорчало жреца, вызывавшего у Родиона все меньше и меньше симпатий. С длинной узкой бородою и крючковатым носом, с кустистыми седыми бровями над темными ямами глаз, высокий, худой, но жилистый, старик производил отталкивающее впечатление, чему сильно способствовали змеиные головы, птичьи черепа и клюка с головой козла в навершии. И злой шепот:

– Доброгаст, старче, отроки должны биться насмерть!

– Нет! – весьма решительно отрезал старейшина, надо отдать ему должное.

Что и понятно – кому охота множить трупы, особенно после того, что здесь было? А этот Влекумер – точно сумасшедший! И как такого на свободе оставили? А с другой стороны, здесь бы всех по палатам разместить – и Доброгаста с Истром, и прочих. Без психиатра тут никак, надо будет сказать на допросе.

– Наши мертвые будут недовольны… – продолжал бубнить мерзкий старик. – Их некому сопровождать, им не оказан должный почет!