Варвар из нашего города

Вот я и рискую. Еще год назад, наверное, не смог бы. Все-таки жизнь – она одна. Но здесь к этому относятся проще, и, видимо, это сказывается на моем собственном мироощущении. Влияние окружающей среды, или как там это называется? А раз так, то и нефиг заниматься самокопаниями, да еще и на трезвую голову. Пора браться за работу!

В «Пенную кружку» я заявился где-то через полчаса после ле Решта. Позже рискованно – может уйти, раньше – ни к чему. Пусть выпьет свою обычную порцию фирменного пойла – все менее шустрым будет, когда до дела дойдет.

С такими мыслями я шагнул через порог забегаловки и как ни в чем не бывало неспешно двинулся к стойке, вроде бы между делом осматривая посетителей. Искомый тип обнаружился именно там, где и ожидалось, – в углу справа от входа. Подтянутый мужик с жестким худым лицом в качественной, но неброской дорожной одежде, отставив пустую кружку, вперился в меня колючим взглядом, затем неслышно поднялся одним плавным текучим движением, даже не отодвинув лавку, и неторопливо двинулся следом.

Я, крутя в руке поданную мне трактирщиком кружку с пивом, задумчиво изучал ее содержимое, попутно боковым зрением приглядывая за приближающимся бретером. Другого оружия, кроме палаша, и вправду не видно. Это хорошо. Клинок, кстати, непростой, если судить по узорам из черненого серебра на эфесе. В другое время не обратил бы внимания, палаш и палаш – точная копия стандартного армейского образца, что я одолжил у лейтенанта, отправляясь на дело. Но если присмотреться повнимательней… Чем-то оружие ле Решта напоминает мой собственный кинжал, подаренный Гертом год назад. Такая же неприметная, но по-своему совершенная вещица.

Хотя главное в оружии – это его владелец, и вот он-то мне категорически не нравится. Моторика ле Решта очень уж смахивает на манеру движения Стига. Вкупе с фамильным клинком это значит, что моя догадка про потомственного бойца экстра-класса, скорее всего, правильна.

Ставлю так и не початую кружку обратно на стойку, чтобы освободить правую руку, и демонстративно поправляю перевязь с палашом.

– Ищете кого-то, уважаемый?

Народ в зале затихает. Кривой Торм за своей стойкой старательно пытается прикинуться прозрачным. Графский посланец усмехается, прислонившись боком к стойке и занимая, таким образом, позицию справа от меня. Грамотно работает, зараза. Я стою к нему вполоборота, лицом к выходу, опираясь локтями на все ту же стойку, и теоретически, чтобы выхватить свой палаш, висящий, как и положено, на левом боку, мне придется потратить куда больше времени, чем ему.

– Уже нет. Кажется, я нашел что хотел. Ты ведь Морд-северянин, верно?

Ухмылка у него такая же жесткая, как и весь остальной облик. Взгляд цепкий, движения скупые и выверенные. Профи, мать его.

– Допустим. Что с того?

– Мне надо кое-что узнать.

Я нагло ухмыляюсь:

– Это не ко мне. Попробуй Сатару помолиться – за знания он отвечает, может, и пособит чем.

Губы ле Решта кривятся в ответной улыбке.

– А я как раз о нем и хотел разузнать. Точнее, об одном его служителе…

– О как! Это ты зря, уважаемый. Жрецы служат лишь богам, а боги не любят, когда вмешиваются в их дела.

Произнося свою речь, я, изображая сомнения, задумчиво почесываю щетину на подбородке большим и указательным пальцами, продолжая старательно привлекать внимание к моей правой руке, а левая как бы невзначай оказывается на поясе. Ле Решт на все эти манипуляции не реагирует, продолжая внимательно отслеживать каждое мое движение, не меняя позы и не демонстрируя ни малейших признаков расслабленности.

– Ради знаний я готов рискнуть.

– Не всякое знание – благо.

Пока я это произношу, пальцы моей левой, скрытой от оппонента руки ложатся на рукоять. Пора?

– Не тебе решать.

Я пожимаю плечами. Правая Ле Решта стискивает эфес. Есть!

– У меня мало времени, наемник…

Палаш с легким шорохом начинает свое движение из ножен, а на моих губах помимо воли расползается самодовольная улыбка. Попался!

Неоднократно имел возможность убедиться, что профи, посвятившие свою жизнь какому-то определенному занятию, мыслят несколько стереотипно. В принципе это свойственно всем людям, но у спецов проявляется наиболее ярко. Собственно, на этом и строился мой хитрый план.

Повесив на себя длинную шпагу и показательно размахивая перед носом эмиссара своей правой пятерней, я таки добился того, чего хотел, приковав внимание противника к тому, чем пользоваться не собирался. Ле Решт вытянул палаш едва на половину, когда мой удар уже достиг своей цели. Выхватить кинжал, подвешенный к поясу как раз под левую руку и до поры скрытый надетой навыпуск рубашкой, оказалось не в пример проще длиннющей шпаги. Остальное было уже делом техники.