Варвар, который ошибался

– Нас тут чуток больше, чем «немного», и намного больше, чем «маленечко». Терпение, братец, явимся в Зал, и все уразумеешь. Гарантирую тебе удивление… приятное.

Ох… Только открытий чудных мне и не хватало. Может быть, брат нанял местных орков? Этим отморозкам все равно, кого убивать, только плати. Но все же, а что, если, кроме Шатци и Джальтаны, в Зале Оракула есть еще Джарси? Мог же дедушка Трамп… м-м-м, мой отец Трамп, отправить к Оракулу помощь? Учтем, что с эльфами Витриума у него налажены самые тесные связи, и все расклады он, очевидно, знал заранее. То, что он пожертвовал мной – это правильно и верно, ведь на благое дело посылал, а то, что не сказал правды – еще вернее, иначе я начал бы дергаться и наломал дровишек. Но это не избавляет меня от прилива злости – к нему и к своим праведникам-обманщикам.

Итак, что же ждет меня внутри?

Зайди – и сам увидишь.

Туман, густея, поднялся до середины голени. Я вновь начал отсчитывать шаги.

Проклятие, а куда делись крысы? Предчувствуя беду, они драпанули из Ридондо первыми. Или нет в этом храме крыс? Но тут аколитов за сотню человек, имеются кухни и кладовые. Могу предположить, что крысы бежали из горы через парадный вход.

Шатци спросил шепотом:

– То, что потребно от тебя магам, оно с тобой?

– Угу.

– Береги его и никому не отдавай!

Удивительно ценный совет.

Крессинда подала голос:

– Мастер Фатик, я хочу высказать личное мнение!

– Не сейчас.

– Мастер Фатик, я точно знаю, что я не шпион! Позвольте мне развязать глаза и взять в руки оружие! У меня скверные предчувствия, мастер Фатик!

Черт!

– Крессинда! Если твои руки уберутся с плеч Тулвара, я велю тебя связать. И пока не выяснится, кто шпион, я буду считать тебя таковым!

– Я готов связать Яханного Офура и вести его на веревочке! – заявил Олник. – А если начнет рыпаться, дам пинка под зад. Он такой большой, даже в темноте не промахнешься!

– Ах ты… неблагодарный мозгодуй! Мне, своей невесте… После того, что между нами было… Все дни и ночи, что я тебе посвятила…

– Крессинда, молчать! Олник, закройся! – Я стал вполоборота, пытаясь разглядеть что там, позади, в желтоватом полумраке, но фигура Скареди перекрывала обзор. – Тулвар, руки гномши на твоих плечах?.. Почему не отвечаешь? Говори!

– Ты же сам запретил ей говорить, – мягко напомнил Самантий.

Яханный фонарь троллю через огрово колено! Я с ними со всеми с ума сойду в этих пещерах!

– Тулвар, разрешаю ответить – один раз. Руки все еще на твоих плечах?

– Да, бесконечно отвратительный Фатик, чтобы ты сдох.

– Хорошо. Ты скажешь мне, если хотя бы одна рука уберется.

– Да, ужасный и мер…

– Больше ни слова. Молчи, Тулвар! Молчи, Крессинда! И улыбайтесь! Улыбка помогает.

Помогает не двинуться рассудком, следовало бы мне добавить.

– Я вам повинуюсь, мастер Фатик, – сказала гномша тихо. – Но только до Зала Оракула. Я давала слово.

Похоже, мой поступок оставил скверную зарубку у нее в памяти.

– Я не требую большего.

– Вы же слышали слова брата: чем ближе к магам, тем больше власти у них над шпионом!

– Я это знаю.

– Он может сделать что-то…

– Я знаю, Крессинда! Тот, кто уберет руки – может быть шпионом! Олник следит за всеми вами. Он даст знать, а Самантий не сплохует со своей сковородкой. Так ясно?

Гномша издала звук, похожий на всхрап норовистой кобылы, которую вдруг определили под хомут.

Мы двинулись вперед. Мы шли, а туман поднимался и густел на глазах.

Я попытался вспомнить, когда же начал слышать в Ридондо потусторонний шепот, и не смог. Кажется, когда туман полностью поглотил город. Таков уж у меня разум – не слишком восприимчивый к тонким материям и вибрациям.

Значит, есть еще время. Да, есть.

Вновь поперечный коридор. Беспокойная тень от светильника на стене. Тут я поймал себя на мысли, что в недрах горы удивительно тихо. То есть я прекрасно понимал, что каменная толща глушит любые звуки, но ощущения... Ощущения были таковы, что любое шевеление в Храме Оракула прекратилось, все и вся погрузились в тревожное ожидание. Осознав эту мысль, я даже замедлил шаги. Братец сказал с ухмылкой:

– Двигай, Фатик, дверь уже рядом, за этим поворотом. Пропущу тебя вперед, ты же с дамой, хе-хе, хы, го! Для тебя всегда открыто, входи!

Я прошел за поворот и увидел дверь – потертую, приземистую и широкую.

Черный вход в зал судьбы.

* * *

Я стою перед дверью в зал Оракула. Моей женщине осталось жить месяц. Моему миру – меньше года. Я все еще пешка в чужой игре. Был пешкой, и ею остался. Но, Гритт подери, я приложу все усилия, чтобы стать ферзем!

Дверь. Оракул. Час истины. Моя судьба.

Сейчас я открою дверь и войду.

* * *

Я пнул дверь без всякого почтения и вошел.

Мы вошли.

Мы все.