Варвар в саду

На самом деле это римские продовольственные склады, поскольку Арль был военно-торговой колонией. Размеры этих подземных хранилищ действительно впечатляют. Сторож, чтобы уж окончательно поразить меня, сообщает, где и как хранились разные виды продовольствия. «Вот здесь, где было сухо, хранилось зерно. В середине, где постоянная температура, — бочки вина. А в глубине дозревали сыры». Не знаю, соответствует ли информация действительности, но восхищение этого простого человека хозяйственностью римлян так велико, что я принимаю ее на веру. Теперь я знаю, что сильней всего воздействует на воображение потомков галлов. Не триумфальные арки и головы цезарей, но акведуки и зерновые склады.

— Обязательно посетите Барбегал, месье, — советует мне на прощанье сторож. — Это недалеко от города. Можно дойти пешком.

На склоне холма остатки гигантских ступеней, ведущих к несуществующему храму великанов. Однако в руинах этих нет ничего сакрального. То была весьма изобретательно сконструированная водяная мельница с восемью уровнями, по которым стекала вода, образуя искусственный водопад, вращавший лопастные колеса. Невзирая на столь прозаическое назначение, сооружение это причислено к самым интересным объектам каменного строительства римской эпохи.

Но самый монументальный памятник, оставленный римлянами, это амфитеатр.

Построен он на возвышении. Два этажа мощных арок с дорическими пилястрами внизу и коринфскими колоннами наверху. Обнаженная конструкция, сложенная из циклопических глыб. Ни следа легкости и обаяния, как писал некий простодушный почитатель римлян. Место в самый раз приспособленное для гладиаторов и любителей острых ощущений.

Меня сопровождает безногий инвалид Первой мировой войны. Поздняя осень, и посетителей мало. Он как раз запер кассу, и ему хочется с кем-нибудь поболтать.

— В те времена все было по-другому. Вот я потерял ногу на полях Шампани, а что за это получил? Жалкую должность. При римлянах у меня был бы собственный дом, виноградник, поле и бесплатные билеты в цирк.

— Но ведь в этом цирке дикие звери разрывали людей, — пытаюсь я несколько очернить идиллию.

— Может, где-то так и было, но только не в Арле. К нам приезжали всякие профессора и не нашли ни единой человеческой косточки. Ни единой.

Хорошо, хорошо, спи спокойно, ветеран, готовый так легкомысленно поменять маршала Фоша

^{35} на Юлия Цезаря, а де Голля на Августа. Но по правде сказать, я даже не ожидал, что римляне, которые для меня «плоские, как засушенный цветок в книге», способны еще для кого-то быть объектом столь живых человеческих чувств.

Стены у амфитеатра были такие мощные, что в эпоху нашествия варваров его превратили в крепость. Внутри построили около двухсот домов, церковь, проложили улицы. Этот поразительный архитектурный конгломерат просуществовал до XVII века. Сейчас от домов не осталось и следа, огромный овал арены посыпан желтым песком. Я смотрел под ярким солнцем на этой арене корриду. Знаменитый Антонио Ордонес «работал» с быком трусливо и бездарно. Тридцатитысячная толпа, этот неподкупный судья цезарей и зрелищ, долго, громогласно и негодующе выла.

Соседствующий с ареной античный театр, обитель муз, меньше, камерней и по духу как бы греческий. Колокольня расположенного неподалеку собора Сен-Трофим впечатления от античного памятника не разрушает, но даже усиливает. Собственно говоря, этот театр — всего лишь жалкие развалины, из которых вырастают две воспетые поэтами коринфские колонны, несказанно изысканные и прекрасные.

У наших предков не было такого, как у нас, пристрастия к созданию музеев. Старинные предметы они не превращали в экспонаты, замкнутые в стеклянных витринах. Они использовали их как строительный материал для новых зданий, непосредственно включали прошлое в свою современность. Поэтому посещение таких городов, как Арль, где перемешаны эпохи и камни, стократ поучительней, чем холодная дидактика систематизированных коллекций. Ибо ничто не свидетельствует так красноречиво о непрерывности человеческих дел и диалоге цивилизаций, как неожиданно встреченный и не внесенный ни в какие каталоги ренессансный дом, выстроенный на римском фундаменте, с романской скульптурой над порталом.

В течение многих веков к античному театру относились весьма бесцеремонно, используя его как каменоломню готовых скульптурных фрагментов. Он даже стал ареной борьбы новой религии со старой. Некий фанатичный дьякон привел толпу верующих, которые разгромили, уничтожили то, что в античную эпоху почиталось прекрасным.

Период расцвета римского Арелата длился всего три столетия. В 308 году сюда даже приехал Константин Великий^{36} со своим двором. Какая честь для бывшей греческой фактории! Был построен огромный императорский дворец, от которого к нашему времени остались только термы, то есть бани. Вода для терм доставлялась из горных источников, находящихся в семидесяти километрах от города.