Варвар: Воин Аттилы. Корона бургундов. Зов крови

Скинув полушубок, палач до пояса обнажил мускулистое тело, густо покрытое татуировками в виде змей, драконов, лошадей. Ухмыльнулся, взмахнул мечом.

Радомир тоже стащил рубаху. Сейчас он почему-то не чувствовал ни холода, ни метели, скорее ему даже было жарко.

Меч дали хороший, спору нет, но к нему бы еще умение! Что толку в купленных правах, если совсем не умеешь ездить?

Палач ударил первым, сильно и хлестко. От неожиданности молодой человек едва не выпустил оружие, и зрители разочарованно засвистели.

– Покажи ему, Ашир! Снеси неумехе голову!

Судя по прищуренным глазам палача и презрительной усмешке, именно это он и собирался сделать. Да решил покуражиться сначала, черт бритоголовый.

Подпрыгнув, он взмахнул мечом и слегка оцарапал юноше грудь; показалась кровь, а палач опять отскочил, примериваясь, выбирая цель для нового удара. Перед глазами Радомира будто молния сверкнула – он и понять ничего не успел, а на груди заалела новая царапина, образуя вместе с первой кровавый крест. Противник захохотал, вращая глазами, отпрыгнул, поклонился зрителям и снова ринулся в бой. На этот раз с силой ударил по руке – видно, хотел отрубить напрочь.

И вдруг с Радомиром что-то случилось – как той ночью, во время сражения с готами. На миг потемнело в глазах, а потом все существо охватила холодная и расчетливая ярость. Меч словно сам собой отбил вражеский выпад и ринулся вперед – два стремительных удара, и разрисованную грудь гунна тоже украсил крест из двух кровоточащих царапин!

Ага! Вот тебе!

В глазах-щелочках промелькнула тревога. А Радомир не унимался, снова атаковал; в ушах стоял звон, белый снег вокруг уже испятнала кровь, а в груди поднималась буйная непонятная радость! Голову, говоришь? Еще посмотрим, кому чья голова достанется!

В себя Родион пришел, лежа на снегу. Четверо воинов держали его за руки и за ноги, а пятый, тот самый ветеран с косами, сидел на груди и с силой хлестал по щекам.

– А, очнулся наконец! – наклонившись, Варимберт с явным любопытством посмотрел на парня. – Да ты, оказывается, берсерк! Ну надо же – воин-зверь! Такой же пустоглазый дурень.

На следующий день гунны тронулись в путь. Двести прекрасно вооруженных воинов, конных и пеших, около сотни рабов и рабынь, груженные данью сани-волокуши вместе составили обоз, растянувшийся на километр. В эту снежную страну, некогда покоренную предками нынешнего властелина Аттилы, херцог и королевский граф Варимберт, сын славного Индульфа, явился за данью. В сборе таковой ему, разумеется, помогали доверенные люди из числа местной знати. Это хорошо понимал Радомир, шагавший у стремени властелина. Варимберт херцог любил вести в пути умные беседы, и хотя предпочитал скорее говорить, чем слушать, все же нуждался в собеседнике. А Родион мотал на ус, ухмыляясь про себя: и в двадцать первом веке было у него немало таких же разговорчивых знакомых. Кое-что в мире и с тысячелетиями не меняется…

Вот на дальнем пригорке показался новопостроенный Доброгастов тын, но к нему гунны не поехали. Незачем – рабыни и воины уже взяты.

– А за стену ваши старейшины заплатят дополнительно, – перехватив тоскливый взгляд парня, ухмыльнулся вождь. – А как ты думал? На следующий год возьмем больше воинов и девок. Налог кровью! Кстати, у твоих дружков не возникнет желания сбежать? Я их, конечно, предупреждал, что в таком случае будет со всеми их родичами и селением, но они еще слишком молоды, чтобы думать о других, а ведь vita sine libertate nihil est. Жизнь без свободы – ничто!

– Нет, господин, они не настолько глупы и понимают: лучше возвратиться на родину спустя несколько лет, но с честью, чем прямо сейчас увидеть на месте родного селения пепелище и обгоревшие трупы близких.

– Правильно рассуждаешь, ант, – Варимберт усмехнулся. – Я бы даже сказал, ты слишком умен для берсерка.

– А разве все ваши вожди знают латынь?

– Как же мне не знать латынь, если моя покойная матушка происходила из славнейшего рода римских патрициев? А отец – вождь западных готов. Ты рассуждаешь почти как настоящий философ – прямо новый Сократ, Марк Аврелий, Платон! Тебя не удивляют эти имена? Приходилось слыхать их?

– Имена слыхал, – честно признался юноша. – А в чем суть, не знаю.

Про Юнга и Фрейда он бы рассказал немало, но этих имен не мог знать сам Варимберт, а стало быть, поразить его своей ученостью не удастся.