Варвар: Воин Аттилы. Корона бургундов. Зов крови

– Трудно сказать, какой доспех лучше, – обычно молчаливый ветеран вдруг разговорился; пустился, так сказать, в плавание по любимым волнам. – У каждого свои достоинства и недостатки. Панцирь из толстой бычьей кожи, да еще затвердевшей от соли, очень даже неплох, но он не защищает все тело, а к тому же воняет. Впрочем, это запах войны и победы, приятный мужчине! Галльская кольчуга, лорика хамата, удобна, не сковывает движения, сидит, словно вторая кожа, однако не держит ни стрелу, ни копье, ни дротик. Гораздо надежнее старый доспех римлян – лорика сегментата, сделанная из больших широких пластин. Хороша также лорика скумата, составленная из чешуек.

– Но ведь и ее можно пробить?

– Все можно пробить! Клянусь Иисусом Христом и всеми другими богами – против хорошей секиры не устоит ничто! Главное – правильно ударить. Не рукой, а всем телом. Я покажу тебе как.

– Славно будет поучиться! А мечи, что ты скажешь о мечах?

– Посмотри вот этот! – с необычайной гордостью воин выхватил из ножен на перевязи меч и протянул собеседнику.

Мерцающий матовый клинок средней ширины, с двумя продольными долами, облегчающими общий вес – невежды порой говорят, что они служат для стока крови, – он хорошо ложился в руку и был красив особой грозной и притягательной красотой.

– Подыши на него, – посоветовал Хлотарь.

И юноша увидел, как по всему лезвию выступили вдруг, словно появляясь из глубины, переплетенные линии, составляющие причудливые узоры.

– Это клинок зовется Ищущий Битвы, – забирая меч, похвалился сигамбр. – Не каждому кузнецу под силу сделать подобный! Только франки умеют ковать такие клинки, а готам, и тем более римлянам, это не под силу.

– Что, римские мечи хуже?

– Конечно, хуже, тут и спрашивать нечего! Встречу с твоим скрамасаксом они еще как-нибудь выдержат, но не с настоящим поименованным клинком! Само собой, к хорошему мечу нужна еще умелая твердая рука.

– Вот-вот, и я о том! А какие щиты лучше – продолговатые, квадратные, круглые?

– Опять-таки каждый хорош по-своему. Круглый удобнее в битве, но не закроет все тело, вытянутый слишком тяжел, а римский скутум предназначен для сражения в плотно сомкнутом строю и мало поможет одиночке. Но помни: любой щит станет бесполезен, если в него воткнется дротик. Поэтому надейся не на щит, а на меч, палицу, секиру.

– А шлем? У гуннов ведь есть шлемы.

– Да, без шлема биться можно только берсеркам, у которых нет мозгов и им нечего терять. Самый удобный – простой шлем, без дурацких гребней, перьев и прочего. И лучше бы цельнокованый, что, опять же, не всякому кузнецу под силу. Галльские кузнецы делают очень хорошие шлемы – с небольшим гребнем и полумаской. Правда, и стоят они недешево, но если повезет, можно захватить их в бою. Так что не хлопай ушами, парень, каждый воин должен помнить: твоя удача в твоих руках!

Когда миновали широкую реку Данастр, идти стало труднее. Ровная степь кончилась, сперва потянулись пологие холмы, а потом показались и горы – не очень высокие, но со скальными выступами, перевалами, где росли угрюмые ели, с пропастями, пусть не бездонными, но опасными.

Для Родиона время пути было насыщено учебой: можно сказать, он проходил академический курс, причем в прямом смысле – ногами. Утро посвящалось упражнениям под руководством Хлотаря, в ходе которых парень лихо орудовал мечом, секирой и дротиком; в полдень наступало время Миусса и стрельбы из лука, а ближе к вечеру начинались занятия по лингвистике и философии, когда Родион общался с Варимбертом и упражнялся в германском и латинском языках.

– Амикус – друг, инимикус – недруг, – упорно повторял молодой человек, стоя на посту или сидя у костра, пока не сморит сон. – Салве – здравствуй, сальвете – здравствуйте, вирга – девушка, амика – подруга, амо – люблю…

Люблю…

При упоминании о любви, все равно на каком языке, на память ему приходила Хильда. Он еще не окончательно разобрался со своими чувствами к ней, но думал, что слова «амо», «аморе», то есть любовь, вполне здесь подходят. Несколько раз им удавалось мельком свидеться и переброситься словечком, но неизменно где-то рядом ошивался Ашир, мерзкая образина, приставленный херцогом охранять красавиц. Дескать, потребность у всех, а девушки – для властелина! Даже поговорить толком не давал, бритый черт, вот и оставалось лишь переглядываться украдкой.

По всем признакам, караван приближался к своей конечной цели – ставке великого Аттилы, располагавшейся в бывшей римской провинции Паннонии, в прошлом богатой и цветущей. Любопытно было, осталось ли там что-нибудь от прежнего величия или кругом лишь гуннские кибитки да табуны?