Варвара Асенкова

В такой-то редакции «Эсмеральды» и предстояло выступить Асенковой. После множества водевильных и комических ролей ей досталась роль драматическая, то есть нечто совершенно новое. И Асенкова с трепетом принялась ее учить. Обратите внимание: 24 мая император разрешил ставить пьесу, а премьера состоялась 31 мая. Таким образом, на подготовку спектакля имелось никак не более недели — и ставился не какой-нибудь одноактный водевиль, а пятиактная драма! Из этого вполне для того времени обычного обстоятельства можно составить себе представление, с каким напряжением работали актеры, и в частности Асенкова. А репетиции в костюмах и вовсе не полагалось, костюмы артисты получали за час до открытия занавеса, на премьере.

Асенкова в эти дни подготовки «Эсмеральды» ежедневно ездила к Александре Михайловне Колосовой-Каратыгиной — вместе проходили трудную и непривычную для молодой артистки роль.

В Александринском театре не много служило актеров, свободных от закулисной зависти, злобы, стремления что-то выиграть за счет товарища. Среди них, несомненно, следует назвать Ивана Ивановича Сосницкого и Александру Михайловну Каратыгину С нею-то и занималась Асенкова, пользуясь ее добрыми советами, опытом, знанием сцены. Как и Асенкова-мать, Александра Михайловна была ученицей Шаховского и переиграла множество ролей в трагедиях, романтических драмах и мелодрамах. Александра Михайловна, будучи старше Вари на пятнадцать лет, принадлежала к другому актерскому поколению, находилась уже на закате своей славы и вполне могла бы испытывать обычную театральную ревность к молодой и очаровательной Асенковой. Но Каратыгина не знала подобных «традиционных» эмоций и охотно помогала ей чем могла. Помощь эта оказывалась для Асенковой неоценимой, как и уроки старого друга Ивана Ивановича.

Варваре Асенковой предстояло перейти на новое амплуа. Ей, правда, и прежде приходилось изредка играть случайные роли в пьесах драматического характера (переводная драма «Отцовское проклятие», драма К. А. Бахтурина «Козьма Рощин, рязанский разбойник»). Но роль Эсмеральды явилась большим и серьезным экзаменом на новом для нее поприще.

Занавес открыл зрителям огромную площадь, на которой шумела и волновалась толпа. Неожиданно крики и говор смолкли.

— Тише, тише вы, ревуны, вот идет Эсмеральда.

— Эсмеральда? Тише, смирно, место! Эсмеральда! Эсмеральда!

— Примечай, вот идет маленькая ведьма.

Толпа расступилась, и в образовавшемся проходе появилась цыганка с барабаном и цитрой.

Она одета в пунцовый шерстяной тюник, разрезанный на левой стороне и вышитый разноцветными шнурками. Под ним — платье до колен, из золотой материи с цветным бордюром. На ногах — красные полусапожки, над ними — золотые кольца. На голых руках — тоже золотые браслеты. Волосы заплетены в четыре косы с бантами на концах. На голове — золотой обруч и в нем — большой зеленый камень. На шее — коралловые бусы и мешочек, в котором спрятан ее маленький детский башмачок; по этому башмачку должна узнать ее мать, с которой Эсмеральда давно разлучена.

Эсмеральда берет цитру и начинает петь:

Где струятся ручьи

Вдоль лугов ароматных,

Где поют соловьи

На деревьях гранатных,

Где гитары звучат

За решеткой железной -

Мы в страну серенад

Полетим, мой любезный!

Улыбнувшись слушавшим ее людям, Эсмеральда — Асенкова берет тамбурин и начинает танцевать фанданго.

Феб. Как хороша она! Божественное созданье!

Эта первая реплика Феба перекликалась с эпитетами, которыми награждала Асенкову печать. Но дело было, разумеется, не только и не столько в том, что Асенкова в роли и костюме Эсмеральды выглядела «божественно» Главное для самой артистки и для театра состояло в том, что молодая и, как до сих пор считалось, водевильная артистка переходила на роли драматические, где необходимо постижение высоких и сильных чувств, больших страстей, глубоких переживаний. И Асенкова, воплотив образ нежной, благородной и сильно чувствующей девушки, сделала в этом направлении первый, но несомненно успешный шаг. За поворотом дороги возникали новые роли, роли драматические и трагические, в которых Асенковой предстояло исторгать уже не смех, а горячие слезы потрясения и сочувствия.

В. Н. Асенкова и И. И. Сосницкий. Сцена из водевиля. И. Орлова «Гусарская стоянка, или Плата тою же монетою»

В. Н. Асенкова, Н. И. Куликов и А. Е. Мартынов. Сцена из водевиля Ф А. Кони «Деловой человек, или Дело в шляпе»

В. Н. Асенкова. Портрет Г Гампельна

В. Н. Асенкова в неизвестной роли

В. Н. Асенкова. Портрет И. И. (?) Алексеева

Сцена из первой постановки «Ревизора» Рисунок И. И. Сосницкого

Разъезд у Александринского театра. 1830-е гг