Варвара начинает и побеждает

Так и жили, Руджеро там, она здесь. Только вот стоило старшему сыну, Годфруа, дорасти до десяти лет – приехал и забрал. Сказал – мальчику нужно учиться быть мужчиной. Хорошо, хоть при себе держал, сам всему учил. А то следующего сына, Руджеро, не просто забрал, а отправил учиться аж в Адрианополь – на край света, в неспокойное место, где и неверные ходят, и крестоносцы, и еретики, и кого только нет.

Немудрено, что мальчишка из школы сбежал, и редко-редко подавал весточки о том, что жив и благополучен. И хорошо, что хотя бы дочерей муж не увозил, хотя, конечно, вёл переговоры о замужестве для каждой.

Он был хорошим правителем, и семьёй правил тоже, как королевством. На Устике он, в конце концов, замирил всех со всеми – и три клана Аль-Арров, и бизантийцев, и остатки древнеимперской знати. И встал надо всеми, и короновали его – по праву.

Только вот замирение заняло без малого тридцать лет.

Аделаида получила приглашение прибыть к супругу – он послал за ней своих рыцарей, которые рассказывали – как он велик, и могуч, и грозен. Что ж, муж зовёт – хорошая жена собирается в дорогу. И детей собирает.

Руджеро встретил ласково, короновал её – как свою супругу и госпожу, и все дети при них – даже Руджеро-младший вернулся. У Годфруа невеста – племянница короля Робера, внучка его брата Вильгельма. У Руджеро невеста – дочь здешнего большого вельможи. Констанцию сватают с материка, и о Матильде тоже уже спрашивают. Симон готов стать оруженосцем, и даже к маленькой Сибилле сватались, но муж сказал – погодим немного, не горит. Его старший сын Жордан был с ним во всех походах лет с десяти, а сейчас, когда настал мир, попросил дозволения отправиться в Святую Землю, и Руджеро разрешил.

А потом начались мятежи.

Фабиано Апостоли привёл Пустынных Тигров, и в ту ночь они оплакивали младшего Руджеро, ещё не зная, что он – вот пришло же на ум! – поменялся личиной с приятелем.

Придворный маг Аль-Адиль Звездочёт привёл и Тигров, и того же Апостоли, и ещё каких-то изменников – и ту страшную ночь Аделаида не забудет никогда. О нет, они просто спали, спали и видели страшные сны об Апокалипсисе. Но потом настало утро, и оказалось, что она отныне – вдова. А королём стал их с Руджеро старший сын.

Жизнь рушилась, едва успев наладиться. Погиб муж – но нашёлся второй сын, ох, с каким трудом она сдержала рвущиеся с языка недобрые слова – потому что не стоит говорить ему ничего. Жив, и хорошо. Правда, невесту бы ему другую… потому что графиня Ливарио – это не графиня, это бесстыжее недоразумение. Какая, скажите, знатная девица наденет черные стражеские тряпки и пойдёт воевать бок о бок с мужчинами?

Дальше – больше. Уехал только что коронованный Годфруа, предал брат Манфредо. Угрожал детям, едва не убил магическим путём её саму. И – что теперь?

Маги из Ордена Стражей оказались не так страшны, как о них говорили, они приютили и её саму, и детей, и… Но как же дальше?

Аделаида смогла спуститься из целительской башни – впервые сама, без помощи служанок и… Джузеппе. Села на каменную скамью, нагретую солнцем, прикрыла глаза. В этом внутреннем дворе не проходили тренировки мечников, и без оружия воины друг друга по траве тоже не валяли. Можно было сесть и заняться любимым делом – размышлять.

Здесь, в крепости стражей, с ней обращались почтительно, но не подобострастно. Вежливо приветствовали, но не докучали. Жизнь шла без её вмешательства – и не во вред ни ей, ни детям.

Нужна ли она старшему сыну-королю в качестве первой дамы двора? Или же пусть он уже женится на юной Беатрис, и сам обустраивает свой двор, как захочет? А она… тоже будет жить, как захочет? Воспитывать младших детей?

Впрочем, все те, кто говорил, что Симона нужно отдать здесь в магическое и прочее обучение, были правы. Он пришёл к ней в первый же вечер, довольный – как никогда. Рассказал, что его хвалили, что он многое умеет для своего возраста, что смог победить почти всех – кроме двоих, кто старше и дольше занимается. Девочки тоже радовались – урокам с братом-библиотекарем и ещё урокам танцев.

Кто бы мог подумать, что невеста Руджеро умеет учить танцам! Нужно сходить и посмотреть, что они там делают. Но Антония, наставница дочерей, говорит – всё хорошо. Упражняют и тело, и голову, учатся двигаться красиво.

Может быть, она не так уж и плоха, эта Барбара? Сестра Феникс, надо же. Джузеппе рассказал, что она стояла рядом с ним в страшных некромантских ходах во время коронации Годфруа. И спасла жизнь этому самому Годфруа – когда предатели хотели его убить. Но сможет ли она, такая, не в стражеской одежде, а как положено?

До начала смутного времени Аделаида видела юную графиню Ливарио всего раз. Та была девица девицей – стреляла глазами в королевских рыцарей, носила красивые платья и башмаки из мягкой кожи, не брала в руки ничего, тяжелее платочка, и по слухам – крепко била служанок за провинности. Теперь же она не била никого, говорила разумно, не по возрасту, и… вообще странно говорила. Где только набралась всех этих премудростей, о том, как детей воспитывать, да вообще как жить?