Варвара не-краса без длинной косы

Вроде не понравилось такое дело образине. Запищала пронзительно, будто даже и захрюкала. Да хлопнула под тканью сумочной. И затихла сразу.

Приподняла Варя суму — а на неё хлоп — и птица вылетела. Какая — уж Варя рассмотреть не успела. Только хвостом загнутым в небе неспокойном та ей и помахала. И на земле чего-то оставила.

Пригляделась Варвара среди всполохов, а там яйцо лежит. И, сама зачем не зная, подняла его.

Лёгкое совсем оказалось. Да горячее. Будто с сердцем внутри стучащим.

А «погода» небесная меж тем перемениться успела. Чёрные клубы нехотя рассеиваться начали, на части воздушные разваливаться. Тончать стала фигура внутри неё. Выцветать словно, ветром разбавленная. Да всё равно полностью не проходящая.

Синяя же наоборот плотнее стала и в воронку превратилась. Которая низом об землю стукнулась. Сильно так, что на месте Варвара пошатнулась. И очи ещё сильнее растопырила: с перепугу ей что ли кажется, что фигура синяя к ней движется?

Крепче зачем-то Варвара яйцо непонятное сжала.

Нет, не кажется. Правда к ней приближаются. Уж не заяц бешеный — человечья фигура. Изгибистая какая-то, будто из коромысел уменьшенных сложенная. Да высокая — с витязя размерами.

Испугаться бы Варваре надо. Да страх, наоборот, где-то вне тела схоронился. Любопытству какому-то непривычному месту уступив.

Уж и рассмотреть идущего можно. Идущую вернее — девка это. Хоть и мощная, что богатырша из сказаний. Волос длинный да светлый — золотой расплавленное. Распущенный. Переливается по плечам. Глаза острые — на совиные похожие. Тёмные да внимательные. А шагает девка, несмотря на размеры свои, что по земле пишет.

Даже зависть Варвару взяла. И не сразу она поняла, чего это к ней рука в перчатке кожаной тянется. Не здороваться ж, в конце концов.

— Отдай, — без обиняков, видя непонимание Варино, велела девка. Просив неё пары шагов не доходя. А у самой глаза холодные стали, что колодцы поутру.

— И тебе здравствовать, — неласково ей Варя ответила. Не привычная к обращению такому.

Моргнула незнакомая. Брови угольные над носом ровным сошлись. Рука от Вари убралась. Сильно в кулак сжалась. Глядит Варя — а в ней уж меч торчит. Вверх пока что, не на неё смотрит. Поняла сразу Варвара — ненадолго это.

Вот чего она так делать с мечами не может? Так что пришлось просто стойку боевую занимать. Как умеет. Как не умеет, вернее.

Рассмешила она что ли противницу с мечом? Потому что глянула та на неё — внимательнее уж, с разумением. И меч с размаху в землю перед собой воткнула. Оперлась на него локтями крепкими. Отчего груди тяжёлые ворот костюма оттягивать стали. Будто на зависть Варе.

Фыркнула та. Да яйцо на глазах у девушки в сумку опустила. У той аж чуть губы не прикусились. Да быстро она из расслабила.

— Ладно, недосуг мне с Лелей ругаться, — сказала. — Папеньки своего хватает…

А потом вдруг выпрямилась. И меч её исчез куда-то.

— Марья Моревна я, — представилась.

— Варвара, — ежели к Варе с радушием, то чего ей-то кочевряжиться?

— Так отдай мне, Варвара, яйцо, что в сумку заныкала.

— Просьба за просьбу, — не растерялась Варвара. — Отдай душу суженого моего, да и забирай своё яйцо.

Хмыкнула Марья Моревна.

— А думаешь, просто это? Вот так взяла и отдала?

Пожала плечами Варвара. Да как бы между делом заметила:

— Так папенька твой поди душами такими и заведует. Его иголка-то в яйце притаилась. А ты — дочь его. Хоть и не любимая. Да умная, ход правильный знать должна.

Знала, конечно, Варвара все легенды старые о Марье Моревне. Что дочь она Яги Перуновны да Кощея Бессмертного. Мать-то её, когда понесла, Кощей воевать отправился. Да помёр. Много сил тогда Яга приложила, что возлюбленного найти да воскресить. Да возлюбленный недоброй монетой ей отплатил — не нужна ему была уж любовь Яги. Богатство только страстно душу ему обуяло. Да и Яга, покуда его искала, оживляла — в старуху превратиться успела. Так и стала она Бабой Ягой. И дочку свою в ненависти к отцу вырастила. С тех пор и пытается Марья Моревна с ним поквитаться.

А теперь ей с Варей беседу держать приходится.

— Что умная — то правда, — легко согласилась. — Да на лесть не ведусь. А вот навредить тебе — всегда пожалуйста.

Напряглась Варвара, да только ни движения угрожающего Марья не сделала. А испугу мимолётному Вариному порадовалась.

— Мой-то папенька, пока маменька его душу доставала, разлюбить её успел. Значит, и твой суженый тебя разлюбит, — чего-чего, а врать ниже достоинства своего Марья считала. Так что по глазам всё брила.

Хмурость на лицо Варино набежала. Не думала она о деле таком. Да собралась быстро — некогда слёзы с мыслями распускать:

— Ну и пусть… разлюбит. Зато на мне вины не будет — что могла да не спасла. А нас боги не зря выбирать научили. Вот пусть и выбирает потом…

Долго на Варю Марья посмотрела. Кивнула потом. И опять из воздуха чего-то взяла да Варваре бросила. Золотом блеснуло, прежде чем в руки Варе бухнуться.