Варвара. Путь Адмирала. Часть третья "Святая Мария" (СИ)

  Нет, осуждать этих искателей приключений я бы не стала, но вот то, что из России веками бежали и бегут такие пассионарии, которым не находится места среди родных осин, мне кажется глубоко неправильным. И тот же Мышацкий вместо боёв с нанятыми англичанами зулусами и прозябания в натальской каторге, мог бы воевать на реке Ялу или участвовать с нами в десанте на острова Эллиот. Не переставало и не перестаёт изумлять, что наверно мы настолько богатая людьми страна, что можем себе позволить так ими разбрасываться. А потом почти стыдливо вспоминать, что Леви-Страусс создал бывший одесский еврей, а Харлей-Дэвидсон - это исковерканные фамилии Харламова и Давыдова, как может самый известный вертолётостроитель мира Сикорский, совсем не итальянского происхождения, при чём почти в точности такая же картинка с немцами покинувшими родной Фатерлянд. Словом, не об осуждении речь, а искреннее сожаление о таком халатном разбазаривании людских ресурсов, как бы казённо это не звучало, но формулировка точная и ёмкая.

  Мы само собой посмотрели на страдальцев, у которых кроме крайнего истощения и следов побоев, ничего особенно криминального не нашлось. Ведь избивали их профессионалы, которые никак не должны наносить ущерб имуществу хозяина, поэтому при всех "страшных" синяках и отёках, всё это пройдёт бесследно и без ущерба для будущего здоровья за пару недель, а уже через неделю они бы смогли начать работать в шахте. Всё это я обнаружила очень быстро, тем более, что у нас был повод посетить лазарет, где приходил в себя несчастный свалившийся между корпусами судов, сейчас уже потихоньку приходящий в себя. Как ни крути, но у Машеньки появилось занятие, что не могло не радовать, а беседы с Владимиром и его соратниками можно смело включить в комплекс обязательных реабилитационных процедур для пациентов такого плана.

  Грязный, с седыми сбитыми в колтун волосами после мытья поручик оказался совсем не стариком, а молодым мужчиной неполных тридцати лет. Его спутники оба буры, которые не собирались с нами покидать родную Африку, хоть и были благодарны за освобождение, но в Людерице или Того, куда мы планировали дальнейшие заходы, собирались нас покинуть и вернуться на войну с англичанами. С Мышацким было пока не понятно, с одной стороны, он горел желанием доделать начатое и вернуться с товарищами. С другой, оказавшись на военном корабле, который возвращался с войны, которую вела его страна, а он русский офицер в это время неизвестно за что гнил в английской каторге, то есть смотреть в глаза наших матросов и офицеров ему, думается, было стыдно, как прыгуну с "тарзанки" ради острых ощущений перед настоящим ветераном войны, как бы он при этом не пыжился. Возможно, что будь это другой корабль, но целый корабль Георгиевских кавалеров, это пробрало бы и куда менее впечатлительного человека.

  Через три дня проигнорировав все приглашения лебезивших местных кукольных властей, мы сопроводили на выход "Кирстен" и уже выйдя на чистую воду обменялись пожеланиями "Счастливого пути" и разошлись. Угольщик отправился на север, а мы соответственно на юг в обход Капских владений короля Георга, держа курс на Людериц мимо ещё не забытого здесь названия "Берег скелетов", омываемый студёным Намибийским течением. В принципе у нас был вариант дойти до Того, где тоже обосновались немцы или к береговой угольной станции немецкого Камеруна, но в результате выбрали ближайший пункт, очень хотелось сгладить тягостное впечатление от посещения бухты Рождества*, да и спутники Мышацкого хотели скорее снова ступить на африканский берег.

  Посещение Людерица вышло милым и по-немецки чопорным, а принимавший нас комендант по тевтонской традиции трепетно относящийся к чинам, не мог остаться равнодушным не только к всемирно известному кораблю, но и наличию на борту целого адмирала. Здесь из-за холодного дыхания южного течения и не менее прохладного ветра из пустыни Намиб, даже не смотря на начинающееся в этом полушарии лето было не душно, а для нас так просто комфортно, хотя тропическое солнце днём чувствительно припекало. А мы после расчётов наших штурманов решили взять угля в перегруз, чтобы идти теперь уже до Марокканского Танжера. После бункеровки перед нами в выборе портов захода встанут уже не вопросы дальности хода и остатка в угольных ямах, а политические, со всеми положенными приседаниями и реверансами, то есть та самая "демонстрация флага".