Варвара. Случайные совпадения с реальной жизнью. (СИ)

Меня провели на кухню. На стол постелили газетку, открыли банки со шпротами, тушенкой и селедкой. Поставили два граненных стакана. Достали трехлитровую банку спирта. И пригласили присесть. Тяжелую прозрачную жидкость плеснули в стаканы и один подали мне.

- Выдохни и выпей залпом.

- А разбавить? - испугалась я. - И почему на газетке?

- Выпей, я объясню. Ну!

Отступать было некуда. Сама согласилась. Правда, я все же надеялась на разведенный спирт, или на вино... и вообще думала, что это шутка такая... Я задумчиво покачала спирт в стакане.

- Может не надо?

- Надо.

Я выдохнула и зажмурившись плеснула в себя эту жидкость. Слегка обжигая, она скользнула в желудок. Слезы брызнули из глаз.

- Запить! - прохрипела я.

- Заесть. - Гриша сунул мне в руку вилку с селедкой. - Запивать спирт категорически нельзя. А то разбавишь и сразу станешь пьяной. А я пьяных женщин не люблю. Что тогда с тобой делать? Только глупости.

Разговор про глупости меня мобилизовал, я открыла глаза, зажевала селедку и выдохнула.

- Ну вот. Теперь и пить и курить ты умеешь. И можешь все это смело бросить. Хотя нет. Мы еще чуть выпьем на брудершафт, и тогда бросишь.

- Ладно. - расхрабрилась я.

- Отлично! - Гриша плеснул еще спирта.

- Брошу.

- Я, конечно, надеялся на брудершафт и поцелуй, - вздохнул Гриша, - но то, что бросишь тоже хорошо.

Мы выпили, поцеловались. Целоваться с бородатым мужчиной было смешно. Я, конечно, целовалась, раза два в жизни, до этого, и предполагала, что это должно быть волнительно, но было щекотно и смешно. Я рассмеялась.

- Молодец! - похвалил Гришка. - Тебе смешно - ты смеешься. Не то, что эти дуры, изображающие неземную страсть.

Я, это запомнила, но решила выяснить чуть позже, газетка на столе меня интересовала гораздо больше. Везде понаставлено хрусталя, все так чопорно и старомодно и газетка. Меня это очень занимало. Гриша внимательно посмотрел на меня, после вопроса про газетку и объяснил:

- Для каждого напитка - свой антураж. Спирт, по идее надо пить в ординаторской. Но это мы еще устроим. Вино или шампанское пить из граненого стакана - это моветон. Но пить спирт из хрусталя - такой же плохой вкус. Для меня это тоже был шок, пить из стакана. Я без ножа и вилки и льняной салфетки первый раз поел только в двадцать пять лет. У Сашки Раева в ординаторской. Я потом тебя с ним познакомлю. А теперь, если ты не возражаешь, мы будем считать, что мы пара и официально встречаемся.

Это интересно и немного страшно. И целоваться смешно. Я сразу почувствовала себя старше, я стала не просто Варвара, а уже взрослая девушка, которая, поди, и замуж соберется. Тут в голову полезли всякие еще дополнительные мысли в связи с этим, но я делиться ими не буду. Но самое страшное из этих мыслей было, что придется его знакомить с родственниками, которые и так уже задают слишком много вопросов о моем молодом человеке. В голове нарисовались красочные картины: суровый папа, хмурит брови; мама в обмороке; бабушки, укоризненно качающие головами, дедушки, тети и дяди, братья...

- Хорошо. - согласилась я.

Варвара и рассвет с Лениным.

В третьем классе нас всех уговорили вступить в пионеры. Ну, как уговорили - сказали надо. Маленькими легко управлять. Маленький человек личность патриотическая, легко внушаемая, точнее - доверчивая. И жаждущая добра и справедливости, в большинстве своем.

Вступали мы небольшими группами, еще и переживали, кто первой пятеркой вступит в пионеры, а кто последней. За это надо было бороться и доказывать свою верность марксизму-ленинизму кровью. Ну, почти... собирать макулатуру и металлолом, получать пятерки и быть послушным - вот такая жертва могучему богу ленинизма от маленьких воинов. Ни чего в истории человечества не изменилось... бог требует жертв, может и не требует, а вот жрецы его требуют - жертва это способ доказать свою верность и желание служить богу и жрецам.

Эк, меня занесло... это все недополученное историческое образование и любовь к истории религии. Конечно, в третьем классе я таких мудреностей не знала, просто была доверчива, наполнена справедливостью и верой в светлое будущее. И стала пионеркой.

А в четвертом классе мы перешли в среднюю школу, и получили кучу разных учителей и классного руководителя. Тогда я считала, что нам сильно повезло. Нам все завидовали - у нас самая замечательная классная! Нас воспитывали верными ленинцами - вся жизнь это служение партии! И ее жизнь, нашей классной тоже строилась на этом. Муж - рабочий. Сын, учился в нашей же школе, как и следовало ожидать - отличник и шахматист-очкарик. И, как и положено, верный ленинец. Партия сказала надо больше рабочих! И сын, не смотря на всю отличность, и шахматичность пошел в рабочие.