Варварин свет (СИ)

Никита тем временем сидел на корточках за камнем — то ли это был особо упрямый богатырь, который не поддался обратным чарам, то ли настоящий камнень. «Я победил Кощея... Я победил Кощея...» Никите вспомнился бродячий музыкант, который как-то пришёл к царю Михею — старый, худой, волосы рыжие с проседью, лохматые и такая же борода. А как до гуслей дотронулся, как повёл по истории — смотришь, а уже и не видать бродягу. И стать откуда-то взялась, и благородством лицо засветилось. Вот чудо! Никите надо было сейчас осуществить такое же чудо...

Богатыри загомонили, сначала тихо, потом громче, и вдруг словно грома раскат, заглушил всех один зычный голос:

— Растолкуйте, красавицы, что же это делается! Иваном меня звать. Вчера я вышел из дома родного, чтобы сразить Кощея, чародея Костяного, прошёл три молочные реки, трёх старух уболтал. В этом самом поле ждал меня Кощей. Чёрно-серебряно-костяной доспех, рога в цепях, а из-под черепа голос гремит...

Толпа зашумела, вспоминая свою встречу с чародеем.

— ...Начал сладкими речами ум затуманивать, а я не поддался! Сначала предложил вернуться домой. Я отказал. Тогда предложил обучить меня своим умениям. Рассмеялся я в лицо поганцу!..

«Небось, тот самый Иван-дурак из сказок», — решил Никита.

— ...и тут предложил он то, зачем я пришёл — на мечах силой померяться. Откуда ни возьмись — доспех и оружие лежат передо мной, добротные, не хуже утраченных собственных! Удар, другой — а потом всё погасло. Открываю глаза — а передо мной вместо Кощея девицы прекрасные, да женщины, жизнью умудрённые. А за спиною — воинов поле!

Поле воинов загудело, выражая согласие, каждый начал выкрикивать своё имя. Теперь был выход Любавы.

— Внемлите мне, добрые молодцы! — воскликнула она, и богатыри затихли. — Многие годы в это поле приходили славные воины, чтобы сразить Кощея! Верьте или нет, но первый из вас окаменел тысячу лет назад, а последний — с полдюжины.

— Так мне, значит, двадцать два лета да ещё тысяча сейчас стукнуло?! — выкрикнул богатырь в шлеме с острой верхушкой. — Речи твои непривычны слуху моему, ужель я правильно суть слов твоих постигнул? Я сразить Кощея явился, только лишь тот здесь обосновался. Одну только белую реку преодолел к этому полюшку... Едва ли кто о Кощее ведал. Говорили, чародей заморский пожаловал, смуту своим знанием на разум наводит.

— В мои времена только и делали, что наперебой к Кощею бежали сражаться...

— Постой-ка! Я тебя, кажись, знаю! Не Скалогромом тебя величать?

— Он самый! Славка, дружище!

— Что же это, невеста моя пять столетий как в Навь ушла?!

— Все ушли, умник...

Любава, чтобы остановить поднявшийся гомон и крики, хлопнула в ладоши, примешав к звуку немного чар. Стоило шуму утихнуть, она заговорила снова:

— Где много слов, там мало дел. Вести у нас, добрые молодцы. Одна хорошая, другая плохая.

— Хорошую давай! — пробасил Иван. — Плохих на сегодня достаточно.

— А я говорю — с плохой начинать надо! — перебил его Скалогром. — Зачем радость горечью губить! Лучше горе мёдом подсластить!

— Напало на наши земли страшное чудище заморское, хочет поработить весь мир.

— Так это новость хорошая! — закричал кто-то вдалеке. — Косточки размять пора!

— Не глупи! Сперва узнай силу врага, а потом вступай с ним в борьбу, — строго ответили ему. — Сколько у него мечей, красавица?

— Немерено, — ответила Любава. — Он уже полсвета обошёл, чарами своими народ околдовал, теперь каждый с синим пламенем в глазах — за Синемордого.

Воины заволновались, заспорили, и тут Иван настойчиво попросил:

— Давай теперь хорошую весть! Может, она этой не слаще!

— Кощей повержен! — крикнула Любава.

По полу прокатился общий вздох.

— И кто тот славный воин, что нашего общего врага, великого чародея победил? — выкрикнул кто-то первым, и его тут же поддержали другие голоса.

Тут настал час Никиты. Сёстры разошлись, освобождая вид. Юноша выпрямился, взобрался на камень, за которым прятался, и, вытянув в руке кощеев меч, уверенно сказал:

— То был я, Никита Михеевич, царский сын!

Тут голоса разделились: слышались как радостные приветствия, так и недоверчивые возгласы. Многие оценивающе оглядывали Никиту с ног до головы и качали головами.

— А как докажешь, что Кощей мёртв? — спросил дотошный Иван.

Никита наклонился к Любаве, и та протянула ему чёрный мешок. Юноша извлёк три яблока: костяное, серебряное и деревянное.

— У меня в руках доспех кощеев!

Кто-то с восторгом ахнул, кто-то с сомнением хмыкнул, но все потянулись вперёд.

Доспех открыть уже попробовали, и всё получилось. Прасковья проверила, что на яблоках нет никаких дополнительных защитных чар, которые могли бы навредить Никите, а Любава показала, как доспех надевается и снимается. Оказалось не так сложно, нужно только знать, куда надавить пальцем.

— Как же так, бабушка? — спросил Никита. — А вдруг бы кто украл и надел?

— Ты думай сначала, а потом говори! — грубо ответила уставшая старушка. — Кто украдёт? А если и украдёт, то как откроет, дурная твоя башка! Тут сложная механика!

Никита решил с ней больше не разговаривать.