Варвары без царя в голове (СИ)

А я стоял и думал, думал о том почему? Почему они такие? Почему все эти чинуши рождаются нормальными людьми, а как дорвутся до власти и денег, то превращаются вот в это. Это ничтожество, что улыбается тебе и кланяется почти в пояс, а тем временем думает только о том как бы воткнуть тебе кинжал в спину.

Служба внутренней безопасности работала как швейцарские часы и я точно знал, всех кто распространял все эти слухи, кто мечтал сбагрить своего царя в дальний поход в надежде на то, что римляне таки разобью мою дружину и я сгину в далеком краю. А они станут новыми царями, они подхватят упавшую власть, кого нужно купят, кого нужно отравят или нашинкуют болтами, ведь это все они, они построили это царство. Это они хозяева жизни, а не этот выскочка Чеслав, поэтому всё и должно принадлежать именно им.

Что то такое я помню и в той жизни. Там после развала СССР, после краха великой державы бывшие партийные чинуши быстренько прибрали к рукам тысячи заводов, фабрик и пароходов, а потом с пеной у рта доказывали, что это именно они эффективные собственники, всё это они построили. Деятели бля.

Когда единственный стоявший у домны подмастерье заглянул через маленькое отверстие в печь и кивнул, показывая что пора. Руальд потер ладошки и крикнул - давай.

- Нет, что ты - остановил я подмастерье поднятием руки - пусть сам уважаемый мастер Руальд пробьем дорогу металлу, а ты подмастерье иди, постой там снаружи.

Плечи мастера дрогнули и опустились.

Руальд взял из рук подмастерья длинный металлический лом и с недоверием сопроводил взглядом выходящего из мастерской своего помощника, потом неуверенно ткнул глиняную заглушку печи ломом.

Но с первого раза пробить заглушку и освободить путь сплаву по желобку в подготовленную форму не удалось.

Руки Руальда тряслись и он не мог пробить толстую глиняную заглушку, он ударил раз, потом другой, третий и вот наконец-то металлическая река медленно, все набирая темп потекла из печи наружу, а Руальд отбросил лом схватился за выдвижной лоток и надавил его всем весом, стараясь совместить желоб с отверстием в форме.

Вот в этот момент я и схватил предателя за отворот кожаной куртки и с силой притащил к себе, укладывая несчастного мордой на лоток.

Дикий вопль разнесся по мастерской.

Жёлтый ручеек метала вначале недоверчиво ощупал препятствие, а потом начал пробивать себе дорожку через щеки и зубы несчастного вниз по лотку.

Воздух наполнился запахом горелого мяса.

- Не ори урод - я наклонился к уху кричащего мастера - ты думал, что хитрее своего царя? Ты предал меня Руальд, а я предательства не терплю, прощай мастер, передавай привет предкам.

Когда я закончил свою не очень трогательную, но очень злую речь, тело мастера уже не шевелилось, он потерял сознание от болевого шока.

- Зовите подмастерьев - повернулся я к охране - пусть заберут этого неудачника и тащат его к знахарке.

Знахарка была толковой бабой и когда я вчера ей сказал, что у нее в доме умрет завтра человек, она посмотрела на меня внимательно но ничего не сказала, лишь кивнула.

Когда принесли бесчувственного, обожженного мастера Тильда поднесла к его губам настой зелья забвения и влила в рот тому, кто должен был по предсказанию царя сегодня умереть.

- Долгомысл - я крикнул своего доверенного человека - принимай плавильные мастерские, семейство Руальда твое, делай с ними что хочешь.

- А ты сотник собери самых доверенных людей Руальда и подготовь их к походу, мы возьмем их с собой.

Десятник кивнул и пошел работать по списку, что подготовили мне доносчики. Хотя нет, слово то какое то паскудное, не доносчики, а СОЗНАТЕЛЬНЫЕ ГРАЖДАНЕ.

На широкой лавке у стены моего 'дворца', то есть огромного двухэтажного сруба с приличным чердаком, где имелись оборудованные по кругу бойницы сидел седобородый старик.

- Здравствуй Боян - я приобнял старика и уселся рядом с ним.

- Поздорову и тебе Чеслав.

Дед был мне дядей, то есть братом отца настоящего Чеслава, да и относился он ко мне намного теплее, чем к своему настоящему сыну Радомиру. Вот и я относился к старику не просто с почтением, а как к главному мужчине в роду. А посему старый Боян имел право говорить когда вздумается и присутствовать на любом совете, даже там где я пытаясь сохранить тайну и очень многих воевод не призывал.

Однако уже почти год дед Боян чувствовал себя не очень хорошо, годы брали свое, и старый Боян всё больше сидел дома, рядом с печью, которую топили даже летом.

- Лютуешь царь?

Дед покачал головой, видно не одобряя мое поведение в Полоцке.

- А что мне делать дядька? - возмутился я - пока дружинный люд кровь свою проливает, да каждую гривну потом добывает эти - я махнул рукой на посадские дворы - казну мою разворовывают, да с соседями нашими против царя своего умышляют.

- Умышляют - вздохнул старик - а ты как думал? Многие люди и не помнят уже как их царь до володетель земли болотной выглядит. Ты всё по землям заморским шляешься, а до своей земли тебе и дела нет.