Варвары. Древние германцы. Быт, религия, культура

Дубовые рощи продолжали использоваться в качестве святилищ еще долгое время после завершения периода Великого переселения народов. Они сохранялись необыкновенно долгое время у пруссов[14], среди которых еще в XVI в. оставались язычники. В это время бог грома и другие божества продолжали почитаться в дубовых рощах. Их изображения держали в дуплах деревьев, а перед деревом бога грома горел негасимый огонь.

В общем и целом мы можем только догадываться, каким именно было убранство древних храмов. Однако время от времени археология позволяет нам увидеть предметы, которые в них использовались. Наиболее удивительная археологическая находка, которую можно связать со святилищем, – это огромный клад из двадцати двух золотых предметов, обнаруженный в 1837 г. в Пьетроассе (или Петроссе) в Румынии. Это не имеющая себе равных золотая сокровищница состояла из кубков, высоких изящных ваз с ручками, богато украшенной золотой чаши, огромного золотого блюда весом в семь килограммов, двух многоугольных ажурных кубков с ручками в виде изящных зверей и множества украшений, в том числе брошей и ожерелья. Многие предметы, в том числе большое блюдо, были изотовлены в римских мастерских, но большая часть их – работа варварских ремесленников. Все эти вещи, скорее всего, принадлежали не отдельному человеку, а какому-то готскому святилищу и, скорее всего, были похоронены в земле во время нападения гуннов на визиготов в 376 г.

История другой находки – пары золотых рогов из Галлехуса в датском Шлезвиге – столь же сложна и необычна, как и они сами. Первый рог был найден в 1639 г., когда одна кружевница споткнулась об него, прогуливаясь по деревне Галлехус. Другой обнаружен не был, и никто о нем ничего не знал до тех пор, пока в 1734 г. его не выкопал крестьянин. Оба рога оказались в королевской коллекции в Копенгагене, и в течение следующих шестидесяти лет было написано бесконечное количество книг и других работ, авторы которых пытались объяснить значение этих рогов. В 1802 г. они были похищены и расплавлены. К счастью, гравюры XVIII в. в полной мере воспроизводят их орнамент; кроме того, были сделаны точные копии. Оба рога были из литого золота, один чуть больше другого. На более крупном роге была руническая надпись, сохранившая имя его изготовителя: «Я, Хлевагаст, сын Хольта, сделал этот рог».

На обоих рогах – множество фигурок людей и животных, вырезанных из листов золота и затем припаянных. Поверхность между фигурками украшена выдавленными изображениями других животных и рыб наряду со спиралями, звездами и прочим орнаментом. Эти второстепенные элементы рисунка говорят о том, что рога появились на севере, а не в кельтских землях, и тем более не в Причерноморье. О фигурах людей и зверей много спорили и, видимо, еще будут спорить. Как можно увидеть на рисунке, среди них – трехголовая фигура с топором в одной руке, которая другой рукой ведет козла. Другой человек держит серп и ведет коня; у одной из фигур с рогами также в руках серп. Кроме того, здесь множество зверей и змей, а также кентавр. Некоторые фигуры изображены на обоих рогах, и их символика и показ, очевидно, связаны.

Хотя весь этот набор мифов и культовых церемоний интерпретировать невозможно, есть серьезные основания полагать, что многие сцены изображают обряды, связанные с временами года. Персонажи, занятые танцами и акробатикой, могут быть участниками обряда вызова солнца после долгой зимы. Сцена, где показан лучник, стреляющий в оленя, и змея, кормящая змеенышей, представляет конфликт между плодородием и силами зла. Трехглавая фигура с козлом напоминает о появлении подобных существ на свадьбах и зимних праздниках в Европе в Средневековье и позднее.

Были попытки увидеть в человеческих фигурах многих богов севера: Тора отождествляли с трехголовым гигантом, Тиваза или Фрейра – с танцующими людьми. Такие гипотезы почти ни на чем не основаны. Намного более надежным представляется объяснение этих сцен скорее как отображений культа и церемониала, нежели как мифа и поступков богов. Возможно, первоначально оба рога висели в каком-нибудь святилище в Шлезвиге, хотя, очевидно, не в самом Галлехусе. Туда они могли попасть в качестве военной добычи. Некоторые из мелких деталей орнамента позволяют датировать их началом V в.