Варвары и Рим. Крушение империи

Крепость Диспаргум, несомненно, существовала в действительности. Можно утверждать, что она находилась к северу от великого леса, Сильва Карбонария, который ограничивал территорию франков на юге. Но как насчет самого Хлодиона? Является ли он исторической личностью или вымышленным персонажем? Если бы у нас не было других свидетельств, кроме этой записи Григория Турского, были бы все основания сомневаться в его реальности. Но по счастливой случайности мы располагаем еще одним свидетельством, которое полностью убеждает нас в том, что Хлодион был реальным королем франков. Более того, в этом свидетельстве есть дата. Речь идет о поэме Сидония Аполлинария^{89}. Поэт описывает эпизод в деяниях своего современника — великого римского полководца Аэция. Сидоний Аполлинарий рассказывает, как Хлодион со своими людьми вторглись на равнины Артуа.

Франки расположились лагерем возле места, называемого Викус Хелена (Vicus Helena), и воины, считая себя в полной безопасности, стали праздновать свадьбу одного из своих товарищей. Веселье было в самом разгаре, когда на дороге, ведущей в долину, неожиданно появился Аэций с римлянами. Франки были застигнуты врасплох и обращены в бегство, а жених с невестой попали в руки римлян. Этот текст убеждает нас, во-первых, в реальности короля франков по имени Хлодион, во-вторых, в исторической достоверности франкского предания о том, что Хлодион пытался расширить свои владения в направлении Артуа. В-третьих, он дает нам дату правления короля Хлодиона, поскольку описанный Сидонием инцидент имел место в 431 году или около того. Но как поучительно существование этого свидетельства! Сидоний не был историком и лишь по счастливой случайности решил поведать эту историю. Если бы не она, существование Хлодиона осталось бы под сомнением. Это наука нам: предания можно критиковать, но не отбрасывать, как не имеющие исторического значения.

В рассматриваемом случае Сидоний также дает нам основания критически отнестись к записи франкского предания. В рассказе Григория Хлодион сначала захватывает Камбре — это означает, что он прошел через Карбонарийский лес, а затем принялся покорять земли до самой Соммы. Все эти достижения понимаются как одна большая успешная экспедиция. То, что такая концепция не является исторической, доказывается рассказом Сидония, из которого мы узнаем, что талантливый римский полководец вышел в поле против франков и отбросил их. Мы не можем не сделать вывод, что завоевания Хлодиона, если он в конце концов добрался до Соммы, были постепенными, и не было никакого одного славного наступления. Впрочем, факт, что фольклор объединил в одно грандиозное предприятие то, что делалось на протяжении многих лет, является вполне естественным.

Теперь у нас есть две фиксированные даты в наступлении франков: 358 год — когда они двинулись из Батавии (совр. Голландия) на земли нынешней Фландрии, и 430–431 годы, когда они отправились на юг в направлении Соммы. После этого мы теряем их из виду до вторжения в Галлию гуннов в 451 году. В этот кризисный момент, как мы видели, салические франки поддержали Рим. Они все еще, конечно, считались частью империи, жили в ее границах и формально являлись подданными императоров. Но нам неизвестно, кто являлся королем салических франков во время сражения при Шалоне^{90}. Согласно франкской традиции, как явствует из трудов Григория, после короля Хлодиона был Меровей, а потом — Хильд ерик. Насчет Хильд ерика у нас нет ни трудностей, ни сомнений. Мы знаем, что в 457 году он уже был королем. Но вот имя вклинившегося Меровея окружено тайной. Единственные сведения о нем можно почерпнуть из франкской легенды, которая намекает на некий любопытный секрет его происхождения. Григорий Турский не сомневается в его существовании, но у него явно имелись большие сомнения относительно его рождения. Он таинственно заявляет: «Кое-кто считает, что Меровей произошел от семени Хлодиона», но ни о какой альтернативной теории в его трудах речи нет. Вероятно, ему хотелось верить в то, что Меровей был сыном Хлодиона, но франкская традиция явно породила сомнения, и он не стал утверждать точно. Фредегарий^{91} пересказывает нам франкскую легенду. Меровей был сыном королевы, супруги Хлодиона, но его отцом был морской бог bistea Neptuni. Возможно, вы решите, что существования этой легенды достаточно для того, чтобы бросить тень сомнения на само существование Меровея. Но это будет поспешный вывод. Тот факт, что Меровей занимает место между двумя реальными историческими личностями — Хлодионом и Хильдериком, представляется достаточной гарантией его реальности. Если бы он являлся, как считают некоторые авторы, только легендой, мифическим основателем династии Меровингов, он бы занимал место до, а не после Хлодиона. Возможно, легенда — всего лишь попытка объяснить его имя, которое означает «сын моря».