Варвары и Рим. Крушение империи

Но была ли эта разница между законом и эдиктом, между правом императора и правом короля, формальной? Быть может, разница была только в названии – Теодерих называл свои законы edicta, а законы Анастасия или Юстина были legesl Теодерих определенно провозгласил то, что Кассиодор назвал edicta generalia — законы, которые не касались особых случаев, а имели общий характер. Если бы их ввел император, они бы назывались leges. Однако следует помнить, что высшие должностные лица империи, в первую очередь преторианские префекты, имели право издавать edictum generale, если только они не шли вразрез с существующим законодательством. Это может звучать противоречиво, но на практике отличие было очень важным. Доходило до того, что преторианский префект мог модифицировать существующие законы для их смягчения, ужесточения или уточнения, но он не мог дать начало новому принципу или институту. Эдикты Теодериха, собранные в его кодексе, известном как Edictum Theoderici, демонстрируют соответствие этому правилу. Они не предусматривают создания ни одного нового института, не меняют установившихся принципов. Говорят, что, впервые появившись в Риме, Теодерих обратился к людям и обещал, что будет хранить ненарушенными omnia quod retro principes ordinaverunt. Прокопий дважды подчеркнул тот факт, что Теодерих хранил законы империи. Да и сам король устами Кассиодора неоднократно рассуждал об этом принципе своего режима: «nescimus а legibus discrepare», «sufficiens laus conscientiae est veterum decreta servare». Таким образом, в вопросе законотворчества король ни номинально, ни фактически не равен императору. Его законодательная власть – это власть высокопоставленного чиновника, такого как преторианский префект, правда, он ее использовал больше, чем любой префект. Но все же его эдикты являются качественно такими же и качественно отличаются от законов, которые мог создать император. Позиция в законотворчестве Теодериха, как имперского чиновника, совершенно ясна, и представляется удивительным, как лояльно он к этому относился.

Важно иметь четкое представление об официальном положении готов в Италии. Готы, обосновавшиеся с Теодерихом, так же как германцы, устроенные Одоакром, с точки зрения закона имели такой же статус, как наемники, путешественники или заложники, жившие на римской территории, но могли в любой момент вернуться в свои дома за пределами империи. Тот факт, что эти германцы обосновались на римской земле, практически изменил их положение, но не повлиял на их официальный статус. Они были иностранными солдатами, не имевшими римского гражданства. Но заметьте, что это никоим образом не означает, что к ним были неприменимы римские законы. Необходимо различать законы, имеющие территориальное и личное применение. К первым относятся все законы уголовного права и те, что регулировали общие взаимоотношения людей, и они применялись ко всем иностранцам, которые селились в империи. Личные законы, которые касались только римских граждан, касались в основном брака и наследования. Они не применялись к иностранцам, и одним из следствий такого положения вещей было то, что, если иностранец умирал на римской территории, его собственность переходила к государству как бесхозная – у нее не было официального наследника: римское наследственное право к иностранцам не применялось. В таких условиях готские солдаты находились в Италии. Они не были гражданами империи. Теодерих говорит о некоем готе, который овладел римской культурой civisраепе vest er — почти как римский гражданин. Но единственным готом в Италии, имевшим римское гражданство, был сам Теодерих. Готы не принадлежали ни к одному муниципальному сообществу. Они даже не были incolae (обитатель, житель, соотечественник – в отличие от полноправного civis. – Ред.). Когда гражданин Неаполя переезжал жить в Беневенто, он становился там incola; но чужеземец, мавр или франк не становился incola того места, где он жил. Так же как и гот. И здесь мы затрагиваем другое важное ограничение власти Теодериха: он никак не мог превратить гота в римлянина; он никому не мог дать римское гражданство. Такая возможность была только у императора.