Варвары ледяной планеты (ЛП)

– Я войду? – спрашивает женский голос.

Вэктал проводит рукой по своему лицу.

– Конечно. Проходи, Mэйлак, – он подходит ко мне и прижимается поцелуем к моим волосам. – Я пойду и поговорю с моими охотниками. Mэйлак позаботиться о тебе.

Я хочу отправить ее восвояси, но у меня болит запястье, и если у нее есть еда, она - мой новый любимый человек.

– Хорошо, но не задерживайся слишком долго.

– Конечно, нет! – говорит он решительно, и его пальцы прослеживают мою щеку. – Если ты заснешь, я разбужу тебя, спариваясь с твоими губами.

Палящий румянец окрашивает мои щеки.

– Это называется поцелуем, Вэктал.

Называя поцелуй подобным образом, тем самым, придавая ему оттенок крайней похотливости. И я чувствую себя более чем порочной для того, чтобы полностью возбудиться просто от мысли об этом.

Вэктал лишь окидывает меня пылающим взглядом, прижимается губами к моим, а затем выходит из своей пещеры. Я напоследок наслаждаюсь его крепкой задницей, когда мгновение спустя Mэйлак переступает через порог, раздвигая полог двери. В руках она несет большую корзину и улыбается мне, сверкая небольшими клыками.

– Могу я присоединиться к тебе?

Я киваю головой. Я наблюдаю, как она скользит в пещеру плавными движениями, и отмечаю различия между ней и мужчиной племени Вэктала. Ее рога поменьше и более утонченные, впрочем, очевидно, что рога, так же как и носы, этого народа похожи, при этом у некоторых - они огромные, а у некоторых размером поменьше и менее извилистые. Это, вероятно, больше связано с наследственностью, чем с тестостероном. Ее черты такие же резкие как у Вэктала, однако глаза кажутся больше и с более длинными ресницами, а рот более полный с пухлыми губками. Ее груди маленькие, и все ее тело кажется более жилистое, нежели мягкое, однако она двигается в чрезвычайно чувственной манере, что заставляет меня ревновать. Волосы у нее длинные и восхитительные, струящиеся темным водопадом до талии и хвоста.

Mэйлак одета слишком уж странно. Ее кожаная одежда кажется более замысловатой, чем у Вэктала, с интересными маленькими узорами, напоминающими вышивку. Узоры обрамляют искусно зазубренную кайму ее выреза, пересекаясь крест на крест через ее широкие плечи, и ниспадают красивыми свободными складками над ее животом. Они завязаны узлом на одном из ее бедер, открывая леггинсы, покрытые еще большим количеством переплетенной вышивки, усеянной по коже. Когда она садится рядом со мной, я замечаю ее босые ступни даже в таких условиях, и я удивлена. В пещерах теплее, конечно, но как по мне, все еще холодновато. Но люди Вэктала, судя по всему, в пещерах племени носят более легкую одежду.

У меня возникает легкое чувство зависти. Хотелось бы мне чувствовать себя в тепле ради разнообразия.

Одним движением Mэйлак садится со скрещенными ногами прямо передо мной. Она ставит свою корзину на пол пещеры рядом с кроватью и кладет обе руки ладонями вверх на свои колени.

– Могу я исцелить тебя?

– Эээ... да? – на их языке нет слова «ок».

Она осторожно берет мою больную руку в свою, оттягивает рукав, а затем разворачивает перевязь, которую сделал Вэктал. Мое запястье все еще в синяках и сильно опухло, а когда убрали бинты, оно запульсировало с удвоенной болью. К моему удивлению, Mэйлак закрывает глаза и укачивает мое запястье, как будто ожидает чего-то.

Эээ... ладно. Я жду, поскольку кажется невежливо спрашивать, какого черта она делает.

Спустя некоторое время она открывает глаза и, нахмурившись, смотрит на меня.

– У тебя нет кхай. Я думала, что, возможно, Вэктал, ошибся.

– Нет, – говорю я со слабым намеком на улыбку. – Он прав. У меня нет кхай.

Это слово странно ощущается у меня во рту.

Женщина осторожно опускает мое запястье вниз.

– Странно. Тогда я не так уж много могу для тебя сделать. Мой кхай - особенный, – говорит она, касаясь своей груди, а затем протягивает руку ладонью вверх. – Он может вызвать твой кхай и воодушевить его работать более эффективно.

– Ааа, – ну, по крайней мере, она не предлагает натирать кристаллы, измазать меня грязью или что-то типа такого варварского. – Да все нормально, серьезно.

– Сейчас я могу только повторно перебинтовать, – говорит она, потянувшись к своей корзине. – Как только ты примешь кхай, я смогу тебя вылечить.

Мне нечего сказать. Я еще не определилась, хочу ли я этого странного паразита, хотя перспективы, вне всякого сомнения, выглядят сейчас не очень-то хорошо.

– Можно у тебя кое-что спросить?

– Конечно, – ее большие, светящиеся глаза смотрят на меня.

– Ты помнишь, как ты получила свой кхай? – из-за этого все эти люди настолько ослеплены наличием ленточного червя?

Ее глаза расширяются, и она качает головой.

– Без кхай наши дети рождаются беспомощные. Они уязвимы, пока не достигают четырехдневного возраста. Затем мы охотимся на великого са-кoхчк и пересаживаем кхай ребенку.

– Зачем же ждать четыре дня?

– Ребенок должен иметь достаточную силу, чтобы принять кхай, – говорит она. – Иначе это - смерть и для ребенка, и для кхай.