Варвары ледяной планеты (ЛП)

Весь мир перевернулся вверх тормашками, и трюм наполняется воплями женщин. Я едва успеваю увернуться, когда ведро отходов пролетает над головой. Гаснет свет, оставив нас в темноте.

Маленькие красные огни начинают мерцать по всему периметру помещения. Блин, это не к добру. Красные огни всегда обозначают чрезвычайное положение, ведь так?

Я осматриваю комнату, наблюдая, как частицы отходов парят высоко надо мной. На заднем плане кто-то кувыркается в воздухе. Все предметы зависают в невесомости! Мы потеряли гравитацию!

Что за черт?

Я пытаюсь сосредоточить взгляд, поскольку что-то прокружило мимо моей головы. Черный, продолговатый, с толстым дулом.

Оружие.

Ни хрена себе. Я отталкиваюсь от одного из шкафчиков и плыву за ним по воздуху именно тогда, когда снова врубается сила тяжести. И я падаю на пол поверх оружия.

Охранник также упал, но в нескольких футах от меня. Все это время то странное птичьеподобное щебетание продолжает поступать из интеркома.

Я хватаю оружие и ищу спусковой механизм, так как охранник стонет и начинает трясти головой, пытаясь собраться с мыслями. Нет никакого спускового механизма. Ладно, черт с ним. Оно с тем же успехом может послужить не хуже дубинки. Схватив его за массивное, тяжелое основание, я поднимаю его повыше и отпускаю на голову инопланетянина.

Раздается треск.

Охранник пошатнулся.

Я не останавливаюсь. Я бью его снова и снова. Треск. Треск. Снова и снова я опускаю приклад оружия на его голову, пока мудак не перестает двигаться, но я не останавливаюсь даже тогда. Я в ужасе от мысли, что его череп может быть из чего-то вроде гранита, что охранник перевернется и одолеет меня. Поэтому я просто продолжаю наносить удары.

Чьи-то руки внезапно хватают меня.

– Джорджи. Послушай, Джорджи, остановись. Думаю, он мертв, – сквозь туман в моем сознании прорывается голос Лиз. – Ты можешь уже остановиться.

Я останавливаюсь, тупо уставившись на нее, а потом вниз на охранника. Ну, или то, что от него осталось. Меня начинает тошнить от вида кровавого месива, что когда-то было его лицом.

– У тебя получилось, – говорит Лиз, потирая мою спину. – Ни хрена себе. Ты справилась, Джорджи! Ты, черт возьми, как задира Билли*!

*Прим. Задира Билли - Билли "Задира" Джонсон. После холодной войны он эмигрировал из СССР в США, где его знает практически каждый коп и надзиратель в штате Брайган. Почувствовав вкус свободы, стал заниматься рэкетом, бандитизмом и воровством, за что неоднократно был судим. Несколько лет назад, после очередной отсидки, Билли завязал со своей прошлой жизнью и переключился на искусство – пишет и исполняет песни.

Я не чувствую себя задирой. И меня тошнит. Я только что убила мужчину. Ну, почти мужчину. Вроде того. Определенно, насильника.

Но все же живое существо.

Был. Был живим существом.

У меня внутри снова скручиваются все внутренности, и я утираю рот тыльной стороной руки. От меня воняет как от сточной канавы. Тьфу. Я сплошь заляпана, клетка тоже забрызгана.

– Что, черт возьми, случилось?

– Я не знаю, – говорит Лиз, помогая мне встать на ноги.

У меня все болит, мои ребра явно ушиблены от приземления на то оружие. Однако, в целом я в порядке. Меня не волнует, если все в клетке покрыто дерьмом, мозгами и всем остальным, главное я справилась.

Металлический щебет вопит по громкоговорителю так, что у меня аж уши заболели. Лиз одновременно со мной зажимает свои уши, и мы удивленно смотрим друг на друга.

Кайра вылетает из клетки.

– Девочки! У нас серьезные проблемы. В сообщении сверху теперь говорится «подготовиться к эвакуации». Думаю, это означает, что мы терпим крушение!

Вот черт.

Но мы не успеваем среагировать, корабль снова переворачивается, и я, кувыркаясь по воздуху, врезаюсь в шкафчики. Что-то ударяет меня по голове, и в глазах темнеет.

* * *

– Эй, – мне слышится знакомый голос. – Эй, очнись. С тобой все в порядке, Джорджи?

Я медленно прихожу в себя, застонав от внезапной острой боли, пронзившей меня прямо во лбу. Затем мгновение спустя боль ощущается не только в моей голове. Каждая клеточка моего тела болит, а сильнее всего - мое запястье. Оно неприятно жгуче пульсирует болью, которая, кажется, распространялась вплоть до локтя. Я прищуриваюсь на Лиз, когда она нависает надо мной.

– Ай!

Она в ответ усмехается, выставляя напоказ опухшую губу и расплывающийся синяк на щеке.

– Ты все еще жива. А это вообще-то должно радовать, – она садится на корточки и протягивает мне руку. – Ты можешь сесть?

С ее помощью, болезненно морщась, мне удается принять сидячее положение. От просто сидячей позы все болит еще больше.

– Что случилось?