Варвары против Рима

Римская знать хорошо понимала, что сбор пристойных процентов — ничуть не менее эффективный способ доить варваров, чем взимание дани, а потому огромные займы буквально впихивались правящим семействам. Стандартная ставка составляла 1 % в месяц. Философ Сенека, «наставник» (в действительности опекун) Нерона, уверял императора, что тот поступил правильно, когда «дал взаймы островитянам 40 млн. сестерциев, которые те не хотели брать»[65]. Этой суммы хватило бы, чтобы платить целому легиону в течение 40 лет. Находка археологами снеттишамских сокровищ объясняет, почему Сенека считал, что его деньги в безопасности. Часть этих денег, а может быть и все, была дана взаймы королю икенов, скорее всего под залог королевских драгоценностей. Прасутаг вовсю сотрудничал с Римом. Был ли он возведен на престол римлянами, мы не знаем. Но он, похоже, использовал деньги, получаемые из Рима, чтобы укрепить свое положение.

В 1980-х гг. раскопки в Тетфорде обнаружили нагорное селение, которое примерно во времена римского нашествия превратилось в огромное здание. Видимо, это прочное круглое, вероятно, двухэтажное строение стало церемониальным местом. В появившемся новом огороженном пространстве находились: мастерская по обработке металла, может быть, монетные или ювелирные мастерские, но, наверное, там никто не жил. Здесь, совершенно очевидно, располагалась роскошная королевская резиденция. Археологов изумило громадное количество огромных деревянных столбов вокруг нее, и они пришли к выводу, что это была обширная рукотворная священная дубовая роща. Не исключено, что это был римско-британский вариант святилища друидов[66].

Прасутаг явно представлял собой наиболее подходящий образец кельтского правителя для римлян. В ситуации, сложившейся после их вторжения, он, похоже, процветал. Более того, ему было дозволено править королевством без контроля со стороны римлян до самой смерти, после которой его владение должно было перейти под римское правление. Тацит рассказывает: для того чтобы обойти это условие, Прасутаг задумал хитрую комбинацию. «Он сделал императора своим наследником вместе со своими двумя дочерьми, вообразив, что такой знак повиновения защитит его королевство и его дом от несправедливости»[67]. Но в 59 г. н. э., когда он умер, к власти пришла Боудика. И появились проблемы.

То, что главой королевства стала Боудика, было совершенно немыслимо для римского законодательства. По кельтским законам она могла стать законным опекуном своих дочерей и отвечать по любым долгам. Но по римским законам женщина не могла быть опекуном[68], а закон, принятый всего за несколько лет до этих событий, в 46 г. н. э., предусматривал, что она не могла брать на себя ответственность и по чьим-либо долгам[69]. Римляне должны были получить свои деньги обратно.

Рассуждая как философ, Сенека писал возвышенные эссе о прощении обид и победе добра над злом, о всеобщем братстве и всеобщей благотворительности. Но все благие намерения были забыты, когда дошло до сути дела. Прощать долги «третьему миру» было не в характере Сенеки. Они с Нероном потребовали возврата займов, а Боудика, откровенно говоря, не могла их выплатить. Или не хотела. Потому Нерон конфисковал все ее королевство и направил туда судебных приставов, которые тут же начали пороть и насиловать. Тацит, рассказывая об этом, явно держит сторону кельтов: «Владения (Прасутага) были разорены центурионами. Рабы разграбили его дом, имущество было захвачено как законная добыча. Его жена, Боудика, была избита и унижена. Ее дочерей изнасиловали. Икенскую аристократию лишили титулов и наследства». Гордая римская легенда об истории их народа начинается с массового изнасилования, когда римляне, в сущности преступники и бандиты, захватили женщин из другого города, «женщин Сабины», чтобы сделать им детей. Изнасилование дочерей Боудики было жестокой демонстрацией того, что в Римском государстве женщины были лишены прав и являлись собственностью мужчин.

«Все высокопоставленные икены, — продолжает Тацит, — поскольку Рим получил всю страну в дар, были лишены своего родового имущества, а родственники короля были обращены в рабство»[70]. Но презрение римлян к правам варваров не ограничивалось правами толстосумов. Самый захудалый римский солдат почувствовал — все, что есть у британцев, теперь принадлежит ему. Такое поведение потрясло Тацита до глубины души: «Наибольшую ненависть бриттов вызывали ветераны (отставные солдаты, которым даровались завоеванные земли). Эти новые поселенцы в колонии Камулодунум (Колчестер) выкидывали людей из их домов, выгоняли с их ферм, нарекали их пленниками и рабами. Беззакония ветеранов поощрялись солдатами, которые жили подобной жизнью и надеялись на подобные привилегии»[71].

События достигли апогея.

ГИБЕЛЬ ДРУИДОВ?