Варвары

Алексей самую малость опасался, что квеманчик может набраться храбрости и сыграть партию Сусанина, но обошлось. Спустя час оба дружинника вернулись. Без пленника, но вполне довольные. Есть тропа! Как, интересно, они в темноте чапали по болоту? И куда делся пацан? Хотя с пацаном как раз понятно. Учитывая то, как обошлись с его приятелем…

— Идем? — Голос Агилмунда аж вибрировал от предвкушения.

— Нет, — разочаровал его Коршунов. — Собаки нас учуют… Хундс…

Он не видел лица Агилмунда, но мог поклясться, что тот скорчил недовольную рожу. Вокруг столпились остальные: кто не занят в карауле. Коршунов физически ощутил, как растет напряжение. Еще чуть-чуть — и ситуация выйдет из-под контроля. Еще неизвестно, какие инструкции выдал дружиннику Одохар…

Коршунов глянул на часы (пусть парни тоже полюбуются на светящийся циферблат) — одиннадцать. Светать начнет без четверти четыре. Это Коршунов засек точно. Четыре — хорошее время. Самый крепкий сон. И ветра по утрам совсем нет, а сейчас — от них к острову тянет.

— Пойдем, — сказал он, подыскивая местные слова: — не утро. Не ночь. Немного света есть. Ветер — нет. Собаки чуять — нет. Квеман есть крепко спать. Нас не ждать. Мы их резать. Сейчас — спать. Он, — Коршунов постучал по циферблату, — меня будить. Я будить всех. Идти убивать. Я сказал.

Поставил будильник на полчетвертого, демонстративно улегся под дерево, завернулся в плащ и сделал вид, что уснул.

Главное: показать, что даже мысли не допускаешь, что тебя могут ослушаться.

Его бойцы еще пару минут поговорили вполголоса — и разошлись. Бунт на борту был подавлен в зародыше. Эх, если бы и завтра все так гладко прошло! И где же все-таки Генка? Жив ли?..

Глава четвертая Алексей Коршунов. Карательный рейд (продолжение)

Дожидаясь, пока подтянутся последние, Коршунов с авангардом укрылись в камышах у самого острова, выпирающего бугром из болотной топи. Стояли, слушали птичье цвирканье и редкий собачий брех с острова. Пованивало гнилью, под ногами шевелился черный ил. Солнце еще не взошло, но посветлело достаточно, чтобы разглядеть невысокий частокол без архитектурных излишеств, запертые ворота, а подальше, между соснами, — черные соломенные крыши.

Подошли замыкающие, Сигисбарн с Ахвизрой. Все. Тусовка в сборе. Одиннадцать дружинников и десять поселковых. Да сам Коршунов. Итого — двадцать две боевые единицы. Два отделения, выражаясь языком более поздних эпох.

Поселок спал, но вот-вот должен был проснуться. Четверть пятого, самое сладкое время.

Коршунов кивнул Агилмунду, Агилмунд — Ахвизре. Ахвизра передал соседу копье и щит, вылез на бережок, подпрыгнул, ухватился за верхний край частокола, подтянулся и бесшумно канул по ту сторону. Через полминуты негромко заскрипели ворота. Ахвизра отодвинул засов. Створы разошлись, и Коршунов увидел уходящую вверх тропку, козу, привязанную к дереву, и квемана, ничком лежащего на земле. По рубахе квемана расползалось пятно, а его щит, копье и шлем лежали чуть поодаль. Видать, задремал мужик на посту. За что и был радикально наказан.

Коршунов приготовился командовать, но не успел.

Ахвизра принял у товарища собственное оружие и бесшумной рысцой устремился наверх. Остальные дружинники — следом. Никто не спрашивал у Алексея, что делать. Поселковые припустили за дружинниками, причем кое-кто даже сделал попытку обогнать, но Агилмунд махнул копьем — и энтузиасты сбавили темп.

Коршунов замешкался и обнаружил, что за ним — никого. Широкие спины в кожаных куртках с железными бляшками и без оных мелькали между сосен. Наверху серели квеманские хатки. Оттуда тянул ветерок, неся запах навоза.

Мемекнула коза. Коршунов очнулся. За это время его отряд уже преодолел половину склона. Бежать вдогонку было несолидно, поэтому Алексей сделал другое: затворил ворота, быстренько заложил засов, заклинил его железком копья убитого часового и с хрустом обломил древко. Соблюдать режим тишины было уже ни к чему: ребята Одохара добрались до первой избы. Заварушка началась.

Взбегая вверх по тропе, Коршунов думал о том, что он бы распорядился иначе. Тихонько рассредоточиться по селу, а затем одновременно ворваться сразу в несколько домов. А так — с первым же воплем эффект внезапности теряется напрочь.

А воплей хватало.

Дворы квеманов были расположены без всякого порядка. Никаких улиц. Огороды, плетни, сосны, заросли малины…

Первые два подворья были уже «очищены». У крыльца одной избы истошно голосила над трупом квеманская баба, из дома тоже раздавался плач. Тут вмешательство не требовалось. Коршунов побежал туда, где звенело и стучало, увидел впереди спину с железными пластинками поверх кожаной куртки. Кто это — не признал, но по деловитой целеустремленности понятно, что свой.

«Спина» перемахнул через плетень (отличный прыжок!), промчался по огороду, мимо сарая и выскочил к крыльцу в тот самый момент, когда на это же крыльцо из дома вывалили аж трое квеманов, босых, полуголых, зато с копьями и щитами.