Васёк Трубачёв и его товарищи

Русаков понятливо кивнул головой.

– А вдруг он меня первого? – испуганно спросил он.

– А вдруг пол провалится? – передразнил его Мазин.

В коридоре Леня Белкин, щупленький Медведев и Нюра Синицына наскоро проверяли свои знания.

– Только мне никто не подсказывайте, а то я собьюсь, – предупреждал Леня Белкин.

– А мне немножко, одними губами первое слово только… Подскажешь, Зорина? Ты близко к доске сидишь, – просил Медведев.

– Нет, я боюсь, я ни за что! – испуганно отговаривалась Лида. – Я ни губами, никак…

Синицына, закрыв глаза, громко повторяла правила грамматики.

Звонок рассадил всех по местам. Васёк привстал с парты. Все в порядке: тряпка, мел, чернильница… Он заметил на полу скомканную промокашку и погрозил ребятам кулаком: только бросьте еще!

Сергей Николаевич вошел в класс.

Мазин бросил быстрый взгляд на Русакова:

– Сергей Николаевич! Сейчас в пруду девочка утонула, в полынье…

Ребята живо повернулись к Мазину:

– Какая девочка?

– Маленькая?

– Где? Где?

Мазин откашлялся.

– Небольшая девочка… – Он еще раз откашлялся. – Годика три… Она так шла, шла, с саночками…

– Ой, с саночками!

Мазин привстал и обернулся к классу:

– Ну да, с саночками… Да как провалится вдруг… весь лед на пруду треснул под ней…

– Ой, бедненькая! – заволновались девочки. – Так сразу и провалилась?

– Поговорим об этом после уроков, – сказал Сергей Николаевич, усаживая Мазина движением руки и раскрывая классный журнал. – Синицына! – вызвал он.

Мазин хрустнул пальцами и уставился в потолок. Нюра обдернула под партой платье и с вытянутым лицом пошла к доске.

– А вы пишите в тетрадях, – сказал Сергей Николаевич, перелистывая учебник.

– У меня перо сломалось, – неожиданно заявил Русаков, поднимая вверх ручку.

Учитель вынул из бокового кармана коробочку и положил ее на стол:

– Пожалуйста, возьми себе перо.

Русаков толкнул Мазина и пошел к столу.

Мазин поднял руку.

– А у меня царапает, – сказал он.

– Пойди и ты к столу.

Учитель подошел к передним партам и спросил:

– Кто еще пришел в класс, не заготовив себе хорошее перо?

Трубачёв беспокойно заерзал на парте. Ребята молчали. Мазин за спиной Русакова протянул руку к доске, схватил мел и спрятал его в карман.

– Все с перьями? – еще раз спросил учитель.

– Все!

– Значит, только вот эти двое… – Учитель повернулся к Мазину и Русакову и вынул часы: – Вы отняли у нас три минуты. Сядьте оба.

Русаков и Мазин пошли к своим партам.

– Пишите, – сказал Сергей Николаевич: – «Колхозники рано начнут сев…»

Синицына беспокойно завертелась у доски. Она присела на корточки, пошарила руками по полу и, повернувшись к ребятам, вытянула в трубочку губы.

– Ме-е-ел! – раздался ее пронзительный шепот.

Васек поднял голову. Саша повернулся к нему и тихо спросил:

– Где мел?

– Я клал, – взволнованно ответил Васёк.

Сергей Николаевич постучал пальцами по столу.

– Ищи-и! – зашипели на Синицыну ребята.

Синицына испуганно развела руками.

Лицо Сергея Николаевича потемнело:

– Одинцов, сбегай за мелом, живо!

Одинцов опрометью бросился из класса.

– Кто сегодня дежурный?

Васёк встал, чувствуя, как кровь приливает к его щекам. Рядом встал Саша Булгаков.

Сергей Николаевич поднял брови:

– Трубачёв? Булгаков? Булгаков, ты к тому же и староста.

Саша вытянул шею и замер.

– Надо лучше знать свои обязанности, – резко сказал учитель. – Садитесь!

Не глядя ни на кого, Васёк опустился на место. Ему казалось, что сзади него перешептываются девочки. Неподалеку слышалось тяжелое дыхание Мазина – ему было жарко. Русаков, забыв обо всем на свете, считал минуты. Одинцов, запыхавшийся от бега по лестнице, принес мел и от волнения протянул его прямо учителю.

– Положи на место, – сказал Сергей Николаевич.

Синицына перехватила из рук Одинцова мел и, держа его наготове, таращила на учителя глаза.

– «Колхозники рано начнут сев…» – снова продиктовал учитель.

Урок пошел как обычно. Синицына разбирала предложения бойкой скороговоркой.

«И куда торопится, лягушка эдакая?» – с тревогой думал Русаков.

После Синицыной отвечал Медведев. Проходя мимо Зориной, он тихонько толкнул ее локтем. Лида замотала головой и заткнула уши.

– Что-нибудь случилось, Зорина? – спросил Сергей Николаевич.

Лида вскочила:

– Нет.

– Тогда сиди спокойно и не делай гримас, – отвернувшись, сказал учитель.

Лида села, боясь пошевельнуться. В классе было тихо. Сергей Николаевич вызывал, спрашивал, но ребята чувствовали, что он недоволен.

Звонок, как свежий студеный ручей, ворвался из коридора и разлился по классу.

Ребята облегченно вздохнули. Сергей Николаевич взял портфель.

Когда за ним закрылась дверь, ребята повскакали с мест и окружили Трубачёва и Булгакова:

– Что же вы? Как это вы?

– Не могли мел положить!

– Осрамили! Весь класс осрамили!

– Честное пионерское… – начал Саша и, возмущенный, повернулся к Трубачёву: – Я на тебя, как на себя самого, надеялся!

– А я что? Что я? – сразу вскипел Трубачёв.

– Ты сказал, что у тебя все в порядке, а сам…

– Что сам? – подступил к нему Васёк.

На щеках у него от обиды расплылись красные пятна.

– Дисциплина! – крикнул кто-то из ребят. – А сами еще всех подтягивают!

– И на девочек нападают, – пискнула Синицына.