Васек Трубачев и его товарищи (илл. В.А. Красилевского)

Витя не любил сказок и не верил чудесам. Но на этот раз он сильно заколебался. Мысли, как стая воробьёв, беспорядочно теснились в его голове. Чёрные шинели и чёрные фуражки на столбах, безмолвно двигающиеся фигуры, таинственный стук молотков и весь пустырь, выглядевший в этот ранний час как необитаемый остров, родили в Вите необыкновенную и великолепную фантазию: «Черноморцы! Молодые капитаны!»

Но из дома, накидывая второпях полушубок, вышел школьный сторож. Ему навстречу от кучки работавших отделился белобрысый паренёк. Витя насторожил слух, но уловил только одно слово: «Земляки…»

Школьный сторож, почёсывая бороду, долго стоял в недоумении. Вите показалось даже, что старик просто был пригвождён к месту таинственным словом, произнесённым молодым капитаном. Молотки, притихшие на минуту, застучали с новой силой.

Но Витя был не из трусливого десятка. Он не желал так позорно отступить, как отступил старик сторож. Кроме того, вырастающий забор убеждал его в добрых намерениях неожиданных пришельцев. Мальчуган опустил воротник, вытащил наверх и расправил на груди алым бутоном свой пионерский галстук, крепче насадил на ухо бескозырку и вышел из прикрытия.

– Честь имею представиться! Брат моряка Черноморского флота, пионер из бригады Трубачёва, Виктор Бобров, по прозвищу Матрос! – лихо отрапортовал он.

Таинственные «земляки», не отрываясь от работы, сдержанно приветствовали его:

– Здорово, товарищ!

Витя с разочарованием увидел вблизи обыкновенные лица подростков с рассыпанными на щеках веснушками, с живыми мальчишескими глазами.

– Здравствуй, Виктор! – вдруг сказал знакомый ему голос. Белобрысый паренёк, улыбаясь, тронул его за плечо. – Вот мои земляки пришли вам помочь. Они на работу ловкие! Ворота тоже вам поставят. Народ сознательный, компанейский…

Витя глядел ему в лицо затуманенными глазами. И, когда его великолепная фантазия рассеялась, он вспомнил всё: торжествующего Тишина, свою бригаду, проигрывающую соревнование, Трубачёва…

Он ещё раз взглянул на выросший забор, и буйная радость охватила всё его существо.

– Да здравствуют Андрейкины земляки! – неистово заорал он, подкидывая вверх свою бескозырку.

Ремесленники весело оглянулись на него, продолжая работу. Витя втиснулся между ними и тоже схватил молоток.

Через полчаса на участок явились все пятиклассники. Они, так же как Матрос, останавливались у входа и широко раскрытыми глазами глядели то на ремесленников, то на выросший за ночь новый забор.

Потом стала собираться бригада Кудрявцева. Ребята были растеряны, не понимая, в чём дело, беспорядочно толклись вокруг. Тишина. Тишин, наклонив голову, медленно обводил глазами ремесленников, прибивавших последние доски к забору на участке Трубачёва.

– Проиграли… – шёпотом сказал кто-то из ребят. Алёша Кудрявцев подошёл к товарищам. Губы его кривились улыбкой, тёмные брови вздрагивали.

– Мы… проиграли… – ещё раз сказал кто-то. Алёша не успел ответить. Часть ремесленников во главе с Андрейкой перешла на его участок и, словно соревнуясь со своими товарищами, застучала молотками.

– Они и нам строят! – удивлённо бросил кто-то из ребят. Алёша, засунув в карманы руки, пошёл к ремесленникам. Остальные с тревогой глядели вслед своему бригадиру.

– Школа – это дело общее, – объяснил Кудрявцеву Андрейка. – Соревнование не в том, чтобы один на другого зверем смотрел. Забор-то ведь всем нужен. Вот мои земляки и решили – поможем школьникам. И ты пойми это правильно! Как тебя зовут?.. Алексей? А меня Андрей. Будем знакомы!

Алёша нерешительно пожал протянутую ему руку. Потом вдруг тряхнул головой и засмеялся:

– Ловко это вы придумали! А я, пожалуй, и рад! Он вдруг почувствовал, что с его души свалился тяжёлый камень. Нет, он не хотел унизить Трубачёва, он не хотел победы над Васьком Трубачёвым и его товарищами! И этому была глубокая тайная причина…

Вчера Алёша потихоньку унёс из пионерской комнаты дневник Одинцова. Об истории Трубачёва и его отряда он знал только понаслышке. Открыто расспрашивать товарищей о своём сопернике Алёше не приходило в голову – для этого он был слишком самолюбив. Но появившийся в школе Дневник разжёг его любопытство.

– Мы будем все вместе его читать, – обещала школьникам Елена Александровна.

Но Алёша не хотел вместе со всеми слушать эту историю – он всегда делал вид, что она его нисколько не интересует. Вчера, улучив момент, когда ребята были заняты на работе, он проскользнул в пионерскую комнату и унёс дневник.

Медленно переворачивая страницу за страницей, он проникался глубоким волнением за всех, о ком с такой любовью писал Одинцов. Алёша не успел дочитать до конца эти страницы, но, засыпая, он видел перед собой Трубачёва, он стоял с ним рядом, он торопился исполнять его поручения, он признал его своим командиром…

И теперь, разговаривая с Андрейкой, чувствовал облегчение и радость оттого, что он больше не является противником Трубачёва.

Андрейка тоже радовался:

– Вот и хорошо, что ты сознательный! Васёк ведь ничего не знал – я земляков секретно привёл!