Васёк Трубачёв и его товарищи. Книга третья

«…Спасибо вам, девочки, за хорошее письмо. Много в детском доме дорогих мне детей, но сколько бы ни было детей у матери, никогда один не заменит другого. Тяжело мне без Вали. Как только можно будет, поеду в Макаровку, посмотрю, где она жила, посижу на вашей полянке. Пишите мне чаще. Всё, что вспомните о Вале… Говорила ли обо мне моя дорогая девочка, вспоминала ли свою тётю Аню?..»

— Говорила… всегда говорила… Помнишь, Нюра?

Перед девочками встаёт лесная поляна. Яркое солнце заливает широкий пень. Золотыми тонкими ниточками разлетаются пушистые волосы Вали, на губах её — светлая улыбка.

«…Тётя Аня всегда знала, что кому хочется. И как это она всегда знала?» — удивлённо сказала тогда Валя.

Воспоминания обрываются слезами.

Лида крепко обнимает за шею Нюру.

— Валя не хотела бы, чтобы мы столько плакали, — говорит она, сморкаясь в мокрый платок.

— Я никогда не забываю её, что бы ни делала, что бы ни говорила… — тихо отвечает Нюра.

Лида достаёт конверт и бумагу. Девочки пишут письмо в детский дом:

«Мы всё плачем, тётя Анечка. Нам так тяжело. И вы нам как родная, потому что вы тоже любили Валю. Вы были для неё самой дорогой, она всегда вспоминала вас».

Лида задумывается.

— Почему мальчики никогда не напишут тёте Ане? Они как будто совсем забыли Валю, — грустно говорит она. — Я даже обижаюсь на них за это.

— Мальчики — совсем другие люди, — мягко оправдывает товарищей Нюра. — Они хорошие, только скрытные. При них если вспомнишь что-нибудь и заплачешь, то сразу они надуются и замолчат, а нам поговорить хочется. Вот и тётю Ульяну они редко вспоминают, и Марусю, и Павлика. А ведь мы у них жили, как в своей семье. Тётя Ульяна была смелая и добрая, жалела нас. Маруся тоже как родная. А без Павлика как скучно! Помнишь, в лесу мы его закутали в одеяло и все по очереди на руки брали, чтобы он спал?.. Ну, да что вспоминать! Пиши, Лида!

Девочки снова принимаются за письмо:

«Миленькая тётя Анечка, мы так хорошо жили раньше, а война всё у нас отняла. И нашу Валю… Мы так мечтали вместе о школе…»

Быстрая слезинка сбегает по Лидиной щеке и капает на листок. Лида поспешно стирает кончиком платка мокрое пятнышко.

— Не пиши тут, а то чернила расползутся, — серьёзно предупреждает её Нюра. — И вообще не надо больше про Валю. Давай про других детей что-нибудь напишем.

Девочки долго сидят над письмом.

— Нехорошо всё-таки, что мальчики ей ни разу не написали. Всё у них какие-то другие дела находятся… — говорит Лида. — Как ты думаешь, плачут они, когда вспоминают всё, что было на Украине?

— Плачут наверно, только так, чтобы никто не видел, — вздыхает Нюра. — Они ведь тоже всех любили, только они мужчины…

— Да, мужчины! — живо подхватывает Лида. — А помнишь, как они пришли на поляну в первый раз к нам? Чёрные, худые… И такие испуганные стояли, даже ничего не говорили сначала. Как маленькие… Мне их потом так жалко стало!

Нюра обхватила руками коленки и грустно задумалась. Потом лицо её посветлело.

— А помнишь, как мы прощались с тётей Ульяной? И с Павликом? Павлик меня за шею так крепко-крепко обнял — испугался, что мы уходим… — Голос у Нюры задрожал.

— А Маруся не плакала, — вспомнила Лида. — Она крепкая… Она только сказала: «Побьём Гитлера — назад приходите, будем одной семьёй жить».

— Вот если б кто-нибудь подарки наши им передал!

Нюра вытащила из-под кровати заветный ящичек. Там были сложены все сокровища девочек, приготовленные для посылки в Макаровку: тёплая шапка с ушами и блестящий новенький паровозик для Павлика; лента и общая тетрадь для Маруси; леденцы и книжки с картинками для других ребят; тёплый платок Лидиной мамы для Миронихи. В ящике было ещё много места.

— Вот мне твоя мама разные тряпочки дала — может, носовых платочков Павлику нашить? Он их всегда терял. Прямо не знаю, что с ним делать, такой рассеянный мальчик! — озабоченно сказала Нюра.

— Надо ему сумочку сшить через плечо. Вот из этого! — Лида вытащила из кучи тряпок кусок зелёного сукна.

Девочки разворошили по всей кровати разноцветные тряпочки.

— Это можно Марусе на воротничок, а это — Фене… Смотри, хорошо?

Примеряли, советовались, решали.

— Всё пригодится. У них там сейчас ничего нет. Помнишь, как мы Павлику тюбетейку шили?

Снова начались воспоминания.

Глава 8 ДОРОГИЕ ВЕСТИ