Васёк Трубачёв и его товарищи. Книга вторая

— Как хорошо, Мазин! Как будто и войны нет. — Петька придвинулся поближе к огоньку и уютно свернулся калачиком на траве. — Пойдём утром!

— Куда «утром»! Третью ночь шатаемся… Ребята ждут, вставай! — заворчал Мазин.

Петька со вздохом поднялся.

Река здесь была широкая, спокойная. Мазин долго стоял, соображая, в какую сторону надо идти.

— Пойдём по течению, — решил он.

Шли по берегу. Луна ещё не всходила, но в лесу уже залегла ночь. Высокий очерет с коричневыми бархатными головками мягко шелестел, в воду шлёпались с берега крикливые лягушки. От усталости не хотелось говорить.

Вдруг с реки донеслись тихие голоса, раздался плеск вёсел. Ребята увидели лодку. В ней сидели три гитлеровца. Над водой вспыхивали огоньки их сигарет.

— Пусть проедут, — шепнул Мазин.

Мальчики спрятались в камышах. Теперь им никак нельзя было вылезти, не обратив на себя внимания. Мазин вытянул голову и прислушался. Из лесу донёсся стук топора. Привыкнув к темноте, острые глаза Петьки различили среди редких деревьев немецкие палатки.

— Надо удирать… — прошептал он, прижав губы к уху товарища.

Но лодка причалила неподалёку от них; гитлеровцы не спеша вытащили её на песок и ушли по тропинке в лес, к палаткам. Шагов их не было слышно. Прошли они дальше или остановились где-нибудь за деревьями, мальчики не знали. Вылезать было опасно. Они стояли в камышах по колени в воде и наблюдали за берегом. У обоих возникла одна и та же мысль. Петька, тихонько толкая товарища, указывал на лодку; в ответ Мазин крепко сжимал его локоть. В темноте кусты орешника сливались в густую массу. Мазин поднял гладкий камешек и изо всех сил пустил его в лес. Камешек прошелестел по веткам и шлёпнулся на землю. На шум никто не откликнулся. Тогда Мазин осторожно раздвинул камыши, окунулся в воду и пополз, цепляясь руками за мелкое дно. Петька последовал за ним. Лодка, врезавшись носом в песок, тихо покачивалась на волнах. Руки мальчиков коснулись её гладкой, просмолённой кормы, потом ухватились за борта.

— Тащи! — шепнул Мазин.

Мальчики, стоя на коленках в воде с двух сторон лодки, потащили её с берега. Песок заскрипел… Мазин остановился… Потом кивнул головой Петьке… Песок снова заскрипел, лодка сползла на воду, повернулась носом по течению и стала медленно удаляться от берега. Мальчики плыли рядом, держась за её борта. Петька вскарабкался первый, осторожно вложил в уключины два весла. Мазин мокрым мешком плюхнулся на дно, молча поменялся с Петькой местами и взял вёсла. Всходила луна. На всякий случай ребята старались держаться ближе к берегу — чернота кустов закрывала лодку. Ошеломлённые и счастливые своей удачей, оба молчали.

Лодка шла медленно, обтирая бока о кусты, прячась под ивовыми ветками, скрываясь в камышах. Берега стали меняться, река вдруг повернула и выбежала на луг. На лугу стояли стога сена.

— Смотри в оба! — шепнул Петьке Мазин. Луна спряталась за тучу. Наступила темень. Мазин выехал на середину реки. Лодка бесшумно понеслась по течению. Впереди снова начинался лес.

— Петька! — окликнул Мазин товарища. Петька ответил ему радостным мычаньем. Становилось холодно, с одежды стекала вода.

— Надо выжать рубахи и штаны, — сказал Мазин. — Эх, котелок на берегу бросили из-за этих чертей!

— Зато лодка у нас! — радовался Петька.

Одежду крепко отжали, с трудом натянули опять штаны и рубахи. Петька улёгся на дне лодки и свернулся калачиком.

— Куда мы едем, Мазин? — равнодушно спросил он.

— «Куда, куда»! На кудыкину гору!

— А ты ж говорил, что в речках хорошо разбираешься!

Мазин промолчал. Петька закрыл глаза, согрелся и заснул. Глаза у Мазина тоже закрывались, но он изо всех сил боролся со сном.

Над рекой медленно вставал рассвет. На берегу сонно и нежно попискивали птицы. От воды поднимался лёгкий туман. Показалось и скрылось какое-то село с белыми хатами. Выросли из тумана неподвижные высокие тополя, мелькнула на пригорке утонувшая в вишняке пасека… И снова загустел на берегах лес…

Лодка плыла и плыла, уносимая течением неизвестно куда.

Неожиданно выступила громадная тень полуразвалившейся мельницы. Неподвижно торчало занесённое илом мельничное колесо. Река в этом месте сильно суживалась и, обегая колесо, с гулким шумом падала вниз с позеленевших от времени брёвен плотины. Лодка с разбегу врезалась носом в берег. Мазин вскочил. Петька протёр кулаками глаза. Оба вылезли из лодки, тревожно оглядываясь.

— Старая мельница, — шопотом сказал Мазин. — Постереги лодку, а я разузнаю, что там.

Он, пригнувшись, побежал к мельнице. Старая, почерневшая от дождей и времени, она тяжело накренилась над водой. Заросшая мохом крыша осела, из неё торчали голые балки. Узкие окошки с выбитыми стёклами покосились набок. Ступеньки глубоко вдавились в землю и буйно заросли крапивой. Наглухо забитая досками дверь давно не открывалась. Везде было тихо. Мазин осторожно обошёл мельницу со всех сторон. В одном месте трухлявые доски разъехались, и в стене зияла чёрная дыра.

«Немудрено было пану повеситься тут», — усмехнулся про себя Мазин. И вдруг замер от неожиданности и удивления. Перед ним стоял Игнат.