Ваш ход, миссис Норидж

– А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему жерновный камень на шею и бросили его в море, – негромко, но внушительно проговорила леди Бассет.

– Кто прольет кровь человеческую, того прольется кровь рукою человека; ибо человек создан по подобию Божию, – так же негромко парировала миссис Норидж.

Леди Аделиза усмехнулась.

– Никто не посмеет сказать, что я пролила кровь сына собственной сестры!

– Верно: он пролил ее сам. Вы всего лишь смазывали перед началом партии ядом острие короны ферзя. А затем наблюдали, как ваш племянник постукивает по шахматной фигурке, прежде чем передвинуть ее. Вам, должно быть, сразу бросилась в глаза его привычка, и вы сообразили, как ее использовать.

Леди Бассет выпрямилась в своем кресле и уставилась на гувернантку. Взгляд ее был тверд, и ни тени сомнения не звучало в голосе, когда она проговорила:

– Не от меня зависела участь Томаса, а от воли Всевышнего! Вот кому я вручила судьбу этого мерзавца. Он совратил девушку и устремился в погоню за деньгами. Она совершила тягчайший грех из-за него! Разве можно простить такое?!

Миссис Норидж пожала плечами:

– Вы могли в любую минуту выставить его из своего дома. А вместо этого присвоили себе роль судьи.

– Судья выносит окончательный приговор! Я же предавала Томаса в руки Господа. Выставить его из дома? Чтобы он женился на мисс Марлоу и жил в счастливой праздности, тратя ее деньги? – Голос леди Бассет наполнился гневом. – Не должен преступник блаженствовать, когда на его руках – кровь невинных! Он должен понести наказание! А вы и подобные вам лишь потакают греху, еще сильнее развращая распутников! Ибо безнаказанность развращает!

– Разве что-то мешало вам написать миссис Марлоу о том, что вы узнали? Репутация мистера Уилкинсона была бы погублена.

– Он нашел бы себе другую жертву – только и всего! Или вы полагаете, я должна была все оставшиеся мне годы жизни следовать за ним по пятам, ограждая от него юных дев? Вот оно, лицемерие! Все подобные вам ханжи рассуждают именно так. Но я скажу вам вот что, миссис Норидж: если бы Всевышний не желал наказания для моего племянника, он не привел бы его под мою крышу!

– Кажется, это вы пригласили его?

– Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю! – Она склонилась над доской и передвинула ладью. – Шах и мат, миссис Норидж! Вы вновь потерпели поражение. А теперь… – Она приподнялась в кресле. – Теперь я хочу, чтобы вы покинули мой дом! Признаю: вы разнюхали здесь все, что только можно. Что ж, вам известна правда! Но что мне с того? Вы не сможете никому ничего рассказать, а если попробуете, я привлеку вас к суду за клевету.

Губы миссис Норидж тронула слабая улыбка.

– Что вас развеселило? – гневно вопросила Аделиза.

– О, сущая безделица, леди Бассет. Вами и вам подобным, что непременно желают восстановить справедливость и наказать грех; вами, стремящимися взять правосудие в свои руки, – всеми вами управляет одно и то же заблуждение.

– О чем вы говорите?

– Вы всегда и везде ставите себя на место судьи, – спокойно ответила миссис Норидж.

Аделиза Бассет нахмурилась.

– Я вас по-прежнему не понимаю…

– Ваша этическая система, леди Бассет, устраивает вас лишь до тех пор, пока вы вершите расправу; пока вы решаете чужую судьбу. И мысли не допускаете, что на скамье подсудимых придется оказаться вам. Но задумайтесь: если вы даете себе право карать преступника, не кажется ли вам закономерным, что и вас покарает тот, кто присвоит себе право казнить и миловать?

Недоверчиво усмехнувшись, старуха покачала головой.

– Такого человека нет! Некому посадить меня на скамью подсудимых! А знаете почему, миссис Норидж?

– Развейте мое непонимание.

– Потому что для этого нужны качества, которыми никто – ни один из вас! – не обладает! – Леди Бассет обвела широким жестом вокруг себя. – Нужны бесстрашие, ум и воля, да-да, воля! А еще – терпение! Но главное – смелость.

– А я-то полагала, что все, что нужно, это склянка с ядом, – пробормотала миссис Норидж будто бы про себя.

Леди Бассет осеклась.

– И впрямь удивительно, как одна маленькая склянка меняет дело, – задумчиво продолжала гувернантка. – Видит Бог, я не обладаю ни бесстрашием, ни волей, ни особым умом. Но разве это помешало мне смазать ядом корону черного ферзя? Ничуть!

Леди Аделиза с таким ужасом отдернула руку от шахматной доски, что кресло покатилось назад.

– Вы… вы этого не сделали… – прошептала она. – Вы бы не посмели… Покуситься на меня, хозяйку Дастанвиля?!

– Ни в коем случае! – заверила миссис Норидж. – Я предоставила вашу будущность в руки Всевышнего. Вы плохо спрятали яд, леди Бассет, и в этом, несомненно, проявилась воля Господа. Разве могла я не следовать ей?

Старуха побледнела.

– Что вы наделали?

– Несомненно, Он привел меня под своды Дастанвиля. – Миссис Норидж поднялась. Улыбка исчезла с ее лица. – Но я не стала ограничиваться шахматами. Это было бы подражательство. Нет-нет, леди Бассет, есть и другие предметы, что ждут вашего прикосновения!

– Какие? Что вы смазали этим составом, безумная женщина?!