Ваш любимый доктор, или Дело всей жизни

– Это наказание женщине за неправедную жизнь, – вперед вышел парень с гладко зачесанными светлыми волосами и узким лицом.

Лейн поглядел на меня взглядом под названием: «Слышала, курица?»

– Получается, тогда целая тьма женщин неправедна? – меня охватило глухое раздражение.

– Точно. Женщина – вместилище порока, – согласился Лейн.

– Да-да, вы совершенно правы. Так и есть. А в магичках порока вмещается в два раза больше.

Лекарь не ожидал, что я так легко соглашусь и приправлю ответ самоиронией, и оставил попытки меня поддеть.

– Все свободны. Отправляйтесь к нейту Калвину, у него найдется для вас работа.

Когда практиканты разошлись, нейт Лейн, старательно делая вид, что не замечает меня, сполоснул руки в тазике и вытер их платком.

– Вы еще здесь, нейра?

– Я хотела с вами поговорить, – подойдя ближе, я скрестила руки на груди.

– Что еще вам от меня нужно?

– Вы нарочно выписали Тая Отто так рано? Вы ведь знали, что ему некуда идти, это было жестоко. Подозреваю, вы это сделали, чтобы насолить мне. Он ведь пошел на поправку, это все видели.

Лейн нетерпеливо закатил глаза.

– Да у вас мания величия, нейра Эллен! А у гильдии нет денег, чтобы содержать каждого оборванца и спонсировать его лечение. Сказал бы спасибо хотя бы за то, что мы для него сделали. Нам не выделяют средства из городского бюджета, нас кормят больные. Этим и объясняется независимость гильдии от властей. Но я решил в очередной раз не ссориться с градоправителем и удовлетворил его просьбу допустить вас к практике, хотя по-прежнему считаю, что женщинам здесь не место.

– Но ампутация была успешна, а период заживления проходил удачно, с этим вы спорить не станете?

Лекарь что-то неразборчиво пробубнил.

– Я все еще верю, что мы можем договориться, поэтому взываю к здравому смыслу, – продолжила я наступление. – Подумайте о благе пациентов, дорогой нейт.

И тут я заметила, что Лейн сжимает в кулаке платок. Поморщившись, он встряхнул его, расправил и замотал палец. Я успела увидеть кровавое пятно и все поняла. Догадка привела меня в ужас.

– Вы порезались!

– И что? – презрительно бросил лекарь.

– Надо обработать рану, пока трупный яд не попал в кровь.

– Всего лишь мелкая царапина, что вы ко мне привязались?

– А то, что от заражения крови можно умереть. Вас это совсем не волнует? Вы ведь взрослый человек, глава лекарской гильдии, – попеняла я.

– Да промою я, промою, только отстаньте, – он скривился, как от зубной боли. – В жизни не видел такой настырной женщины.

– Давайте я помогу обработать, – предложила, подозревая, что лекарь отнесется к самому себе наплевательски, как и любой врач.

– Эл… – раздался знакомый голосок в мыслях. – Он может умереть?

– Возможно все, Пискун, – подтвердила я.

Темная часть моей душонки шепнула, что если главный лекарь разболеется, это станет для всех уроком, и мне будет легче развивать асептику и антисептику, используя его печальный пример.

– Решили взять измором? Просто оставьте меня в покое, нейра, – он сверкнул глазами из-под живописно торчащих бровей.

– Обязательно оставлю! Только у меня к вам еще одно дело.

На этой фразе лекарь едва не взвыл, его подбородок затрясся, как у припадочного.

– Я хочу пойти в родильное отделение. У меня есть опыт, приобретенный в столице. Я могла бы им поделиться с практикантами, снять нагрузку с ваших акушеров и помочь роженицам.

– Много хотите, – буркнул тот. – Там заведует нейт Ойзенберг, он вас не жалует. И без вас прекрасно справлялись.

– Но главный лекарь – вы. Если вы распорядитесь, вряд ли он ослушается.

Да и лезть ко мне побоится. Уж не сомневаюсь, что Норвин сделал вероломному эскулапу внушение.

Наконец, терпение Лейна лопнуло. Он взвыл, как раненый зверь:

– Да идите куда хотите! Только отстаньте от меня, настырная женщина!

Я улыбнулась – это была очередная маленькая победа. Добавить тяжелой артиллерии, и скоро эта крепость падет!

День прошел насыщенно. Пользуясь временной вседозволенностью, я посетила родильное отделение. Женщины явно обрадовались, что в госпитале появилась их сестра по полу, потому что, как ни крути, допускать к телу посторонних мужчин им было не слишком приятно, даже если те были лекарями.

Как говорили у нас, врач – существо бесполое. Но это забывалось, стоило залезть на кресло враскоряку.

Трое практикантов, среди которых затесался и Йен, с любопытством наблюдали за осмотром и опросом пациенток. Отношение к беременным и роженицам здесь было не слишком бережным, никто над ними не трясся, считая, что это естественный процесс. А померла – ну, бывает. Значит, много грешила.

Я хотела остаться (вдруг привезут рожающую?), но обещала вечером заглянуть в квартиру практикантов и проверить Тая. Да и Деллу уже несколько дней не видела, а ей не помешает посмотреть на то, как обрабатывать послеоперационную культю.

К тому же вокруг мрачной тенью летал нейт Калвин, приятель Ойзенберга. Сам же Ойзенберг на глаза мне пока не попадался. Трусил? Забился в нору после визита моего сурового мужа? Ответа не было, да и не особо меня интересовал этот противный лекарь. Пускай хоть лопнет от злости!