Ваш мозг. Что нейронаука знает о мозге и его причудах

ИЗУЧЕНИЕ ЯЗЫКА ПО ВИДЕО

Судя по исследованиям, билингвом быть в какой-то мере полезно: у таких людей лучше развито внимание²⁰, они реже страдают от деменции²¹. Неудивительно, что некоторые родители отдают своих маленьких детей на языковые курсы, а множество компаний предлагает соответствующие услуги. Если вы хотите обучить ребенка иностранному языку, помните: дети способны осваивать фонетику иностранного языка по речи другого человека, но не распознают ее в видео²². Зато дети постарше уже лучше усваивают видеоматериал. Чтобы ребенок выучил иностранный язык в раннем возрасте, лучше не показывать ему видео на иностранном языке, а учить его языку самостоятельно – и одновременно учиться самому.

Пока неясно, какие особенности мозга позволяют детям быстрее осваивать язык. Возможно, в раннем возрасте нейронные сети податливее и проще подстраиваются под язык. Если нам удастся понять, почему мозг так восприимчив к языку в определенном возрасте, мы сумеем разобраться, как мозг вообще осваивает речь – инструмент общения, отличающий человека от других живых существ. Или, по меньшей мере, разработаем полезные советы для тех, кто пытался – и не смог – выучить иностранный язык в зрелом возрасте.

5. Грусть

Было обычное утро 2004 г. Малкольм Мьятт готовил себе завтрак и даже не подозревал, что вскоре его жизнь кардинально изменится. Сначала он заметил необычную слабость в левой половине своего тела. А затем нехарактерную неуклюжесть – поднявшись по лестнице, он расплескал полкружки кофе.

Так Мьятт столкнулся с ранними симптомами серьезного инсульта. К счастью, инсульт оказался не смертельным, однако личность Малкольма изменилась удивительным – пусть во многом и необъяснимым – образом.

Инсульт происходит, когда нарушается приток крови в мозг – обычно из-за кровяного тромба, который перекрывает кровоток (реже из-за внутримозгового излияния). В итоге мозгу не хватает крови и, соответственно, кислорода. Всего через несколько минут после этого нейроны начинают гибнуть. Последствия гибели нейронов зависят от того, какому участку мозга не хватило крови. Если была обделена зона, отвечающая за движение (а за него отвечает большая часть мозга, поэтому после инсульта чаще всего страдает моторика), то у пациента может ослабеть или онеметь какая-то область тела. Обычно последствия затрагивают лишь половину тела, поскольку инсульт чаще всего поражает только одно полушарие мозга, а за большинство движений той или иной части тела ответственно противоположное ей полушарие (например, левое полушарие мозга отвечает за произвольные движения правой рукой).

Инсульт Мьятта в основном повлиял на правую переднюю долю его мозга. Поначалу врачи не были уверены, что он выживет. После инсульта мужчина восстанавливался целых 5 месяцев. Когда Малкольм наконец покинул больницу, он не мог шевелить левой рукой и передвигался с помощью трости. Его кратковременная память также не работала должным образом. Заметнее всего было то, что он перестал испытывать чувство, которое многие из нас считают основным и, возможно, особенно важным для любого человека. Грусть.

После инсульта Мьятт заявлял, что просто не может грустить. «Я помню, как грустил до инсульта, – говорил он, – но больше такого не случается»¹. Теперь он все время улыбался, а люди стали называть его Счастливчиком. Мьятт умер в 2017 г. в возрасте 72 лет. К сожалению, нельзя сказать, как неспособность грустить сказывалась на его здоровье; даже если и пагубно, он все равно не мог расстроиться по этому поводу. Каждый раз, когда мужчину спрашивали о произошедших в нем изменениях, он отвечал, что не против подобного положения дел (и в целом доволен своей жизнью). Но что, если мозг просто не позволял ему отзываться о своем положении плохо? Или же пример Мьятта доказывает, что человеку намного лучше живется без грусти?

Кое-что мы можем утверждать наверняка: в мозге есть отдельные зоны, отвечающие за грусть. Если повреждение определенных участков мозга может лишить человека способности грустить, то эти участки как раз за грусть и отвечают. Тем не менее эти зоны до сих пор покрыты завесой тайны.

Поль Брока и «большая лимбическая доля»