Ваш мозг. Что нейронаука знает о мозге и его причудах

В отличие от дофамина, леводопа способна пересекать гематоэнцефалический барьер. Если пациент принимает леводопу, она достигает его мозга – и делает там что-то не совсем понятное. Во время курсов по нейробиологии студентов обычно учат тому, что мозг перерабатывает леводопу в дофамин и пополняет истощенные запасы этого нейромедиатора. Такой исход кажется очевидным, но ничего нельзя утверждать наверняка. Что, если леводопа сама играет роль нейромедиатора⁹? Или образует другие активные соединения, влияющие на уровень дофамина в мозге¹⁰?

Как бы то ни было, когда пациент только начинает принимать леводопу, происходит настоящее чудо. Приняв леводопу, больные – которые передвигались будто в замедленной съемке, не могли сидеть из-за тремора, немели как манекены и не владели своими конечностями – уже через полчаса-час меняются до неузнаваемости и даже могут безо всяких затруднений пройти по улице, словно их не снедает изнурительный недуг.

Несмотря на чудесные перемены поначалу, леводопа, к сожалению, не способна окончательно исцелить от болезни Паркинсона. Первый недостаток препарата: со временем он действует все хуже и хуже. Отчасти это связано с тем, что леводопа ослабляет симптомы болезни, но не может остановить нейродегенерацию. Даже если больной принимает леводопу каждый день, нейроны в его мозге все равно погибают, из-за чего симптомы проявляются сильнее и сильнее. Со временем пациенту приходится увеличивать дозу.

Тогда пациент сталкивается с побочными эффектами, которые повлияют на его моторику. В некотором смысле эти побочные эффекты противоположны симптомам болезни Паркинсона. Тело пациента движется против его воли: мышцы то и дело надолго сокращаются, руки, ноги и другие части тела никак не могут перестать дергаться и т. д. Такие побочные эффекты называют леводопа-индуцированная дискинезия.

Сначала исследователи предполагали, что леводопа-индуцированная дискинезия может быть вызвана тем, что леводопа перевыполняет свою задачу и в мозге образуется слишком много дофамина. Поэтому побочные эффекты передозировки противоположны симптомам самого заболевания. Однако более поздние исследования показывают, что дело не в этом. Согласно некоторым работам, леводопа-индуцированная дискинезия происходит в тех случаях, когда уровень дофамина в мозге не так уж высок¹¹.

Какой бы ни была причина побочных эффектов, в совокупности с ослаблением действия препарата они в конце концов (как скоро – зависит от пациента) приводят к тому, что пациент перестает чувствовать облегчение после очередного приема. Существуют другие варианты лечения болезни Паркинсона, в том числе и хирургические (глубокая стимуляция мозга, описанная в Главе 5), но ни один из доступных сегодня подходов не способен остановить безжалостную первопричину заболевания – гибель дофаминовых нейронов. Как и в случае с болезнью Альцгеймера, мы можем лишь ослабить симптомы, но не обратиться напрямую к причинам болезни.

В отличие от симптомов болезни Альцгеймера, симптомы болезни Паркинсона хотя бы можно успешно подавлять. А клинические исследования последних десятилетий привели к появлению новых подходов к лечению. Даже слабо понимая первопричины этого заболевания, мы за последние 60 лет добились значительных успехов в улучшении жизни тех, кто страдает от болезни Паркинсона.

7. Зрение

Переход из начальной школы в среднюю многим дается нелегко. А для Стива он стал ночным кошмаром. Ему было трудно общаться с людьми. Когда учителя здоровались с ним вне класса, он терялся и чувствовал неловкость. Проходя мимо знакомых учеников в коридоре, он смотрел в пол и вел себя так, будто никогда прежде их не видел.

Одноклассники сочли его неуклюжим чудаком. Они начали избегать Стива, из-за чего ему было тоскливо и одиноко. Он стал задумываться о самоубийстве и в итоге оказался в психиатрической больнице¹.

Возможно, случай Стива напомнил вам множество других примеров, когда ребенок не может социализироваться после начальной школы. Однако дело здесь не в стеснении или низкой самооценке. Не из-за робости Стив не мог поздороваться с одноклассником или учителем в коридоре. А из-за того, что не узнавал их лиц. У Стива выявили нервное расстройство, из-за которого он не способен распознавать лица. Он не может различать между собой ни членов семьи, ни тем более одноклассников.

Как ни удивительно, в начальной школе Стив успевал за одноклассниками, невзирая на расстройство. Мальчик в основном общался с учительницей, которую узнавал по голосу и жестам (или просто потому, что она была единственной взрослой женщиной в кабинете). Год за годом его окружали одни и те же ученики, и он отличал их друг от друга точно так же: не по чертам лица, а по другим признакам.

Когда же Стив перешел в среднюю школу, ему внезапно пришлось ежедневно видеться с 6 разными учителями, а количество учеников вокруг него выросло до 170. Познакомившись с очередным одноклассником, он просто не мог узнать его по лицу в коридоре. Поэтому он ни с кем не здоровался – и прослыл чудаком.