Ваш непонятный ребенок

Не вспомнили? Тогда объясняю. Один спрашивает, остальные (их может быть много) — отвечают. Нельзя говорить: «да», «нет», «красное», «белое», «черное». Задача водящего — запутать играющих быстрыми вопросами и заставить их сказать одно из «запретных» слов. Тот, кто «проговорился», становится водящим.

Чего можно ожидать в будущем?

Как уже упоминалось, пик проявлений гипердинамического синдрома приходится на предшкольный и младший школьный возраст. При благополучном стечении обстоятельств дальше происходит обратное развитие процесса и проявления синдрома постепенно ослабевают. К 15–16 годам в таком случае бывшие гипердинамичные дети практически ничем не отличаются от сверстников. Их подвижность и повышенная отвлекаемость, разумеется, сохраняются, но уже как вариант нормы. Таким подросткам по-прежнему нужны подвижные игры и занятия. Спорт, походы и дискотеки навсегда останутся для них более предпочтительными развлечениями, чем библиотечные столы, заваленные пыльными манускриптами. Профориентируя таких подростков, не стоит предлагать им профессию летчика, бухгалтера, литературоведа или селекционера. А вот адвокат, геолог, гид или коммивояжер вполне подойдут.

Однако если ребенку успели еще в детском садике и младшей школе объяснить, что он «самый плохой», «самый бестолковый» и «при его невнимательности из него никогда не выйдет ничего путного», а измотанные родители не нашли возможностей встать на защиту своего чада, то проявления гипердинамического синдрома именно к подростковому возрасту особенно сильно начинают сказываться на его дальнейшей судьбе.

«Самый плохой», «самый трудный» — он и идет к плохим и трудным, становится членом подростковой группировки с асоциальным или отклоняющимся поведением. Здесь его бесстрашие, импульсивность, презрение к увещеваниям и наказаниям впервые оказываются очень уместны, вызывают уважение сверстников. Отвергнутый «нормальным» миром, именно здесь находит он сочувствие и понимание. И тогда, учитывая интеллектуальную и эмоциональную поверхностность гипердинамичного ребенка-подростка, его несклонность к размышлениям, анализу и просчету последствий, нужны какие-то экстраординарные меры и события, чтобы заставить его свернуть с выбранного им пути.

Поэтому, несомненно, стоит спохватиться раньше и защитить своего ребенка от подобного неблагоприятного развития событий на более ранних этапах его взросления, не дожидаясь подросткового возраста.

Чем может помочь специалист?

Мне кажется, что на первом этапе развития гиперкинетического расстройства, когда ребенок еще совсем мал, а диагноз только что установлен, в консультации психолога нуждается не столько ребенок, сколько его родители.

Психолог, у которого времени на индивидуальный прием отводится больше, чем у невропатолога, поставившего диагноз, расскажет родителям, с чем именно им предстоит иметь дело, с какими трудностями в воспитании ребенка им придется столкнуться, какие способы преодоления этих трудностей целесообразны, а какие для ребенка с гипердинамическим синдромом совершенно исключены.

Так, ничего, кроме вреда, не могут принести обращенные к ребенку призывы «сосредоточиться», «взять себя в руки», «не отвлекаться». Бесполезной тратой времени будут и попытки уговорить или заставить такого ребенка «сидеть спокойно» и «не вертеться», когда ему что-то читают, рассказывают или иным образом занимаются с ним.

Так, гипердинамичный сын одной из моих клиенток учился читать… под кроватью. Именно туда он прятался от попыток матери усадить его за стол или хотя бы на диван. Мать была в отчаянии, так как на следующий год Мише предстояло идти в школу, а он даже не знал букв. Я посоветовала матери не напрягаться и идти от предложений ребенка. Изготовив соответствующие случаю карточки, мать, лежа на кровати, спускала их вниз и задавала вопрос. Из-под кровати немедленно слышался ответ, сопровождающийся бешеной возней и довольным хихиканьем. Уверенно читать по слогам шестилетний Миша обучился за три с небольшим месяца таких «подкроватных» занятий. При этом занимался он с искренним удовольствием, попутно учил читать плюшевую собачку и грузовик, которые тоже жили под кроватью, а после окончания цикла заявил: «В школе еще надо писать и математика. Математику я буду делать под папиной кроватью, а писать — за фикусом. Только пусть мне мама прописи купит, как у Иры, с Микки Маусом».