Ваш непонятный ребенок

Недавно я встретила Машу и Игоря в поликлинике. Они принесли семимесячную Настю на очередной профилактический осмотр. Маша что-то уточняла у медсестры, а Игорь стоял возле пеленального столика, следил, чтобы Настя не свалилась с него, и ритмично тряс разноцветную погремушку.

— Здравствуйте! — искренне обрадовался он мне. — Смотрите, это Настя. Она уже говорит: ля-ля-ля. И вообще все понимает. Смотрите! — Он пощекотал крохотную пятку в голубом носочке. Сестра залилась счастливым смехом. — Вот видите!

— Отлично вижу! — согласилась я. — Удивительно смышленый ребенок!

— Ой, он так ее любит, просто удивительно! — сказала подошедшая Маша. — И она его. Пока он ей песню не споет, не хочет спать. Я пою — не нравится. И вообще — он мой самый главный помощник.

Игорь гордо и снисходительно улыбнулся, отвернулся от нас, залез на банкетку и снова склонился над улыбающейся сестрой.

— А вы знаете, — зашептала Маша, приблизившись ко мне. — Мама на Настю совсем внимания не обращает. Только Игорек, Игорек… Ему, говорит, недодали… И Михаил больше с ним, говорит, с ним интереснее, он больше понимает… Я даже боюсь, как бы не избаловали его…

— Ничего, Маша, — успокоила я молодую женщину. — Это не баловство. Это любовь. А любви много не бывает. Бывает только мало…

Глава 4

Галя и ее страхи

Галя — единственный ребенок в семье. Кроме нее, в семью входят мама, папа и бабушка с маминой стороны. Беременность у мамы протекала в целом нормально, хотя в первой ее половине отмечался средневыраженный токсикоз. В последние два месяца беременности мама Гали много нервничала и плакала, так как отец ребенка увлекся другой женщиной. Однако после рождения дочери отношения нормализовались и отец окончательно вернулся в семью.

Галя родилась в срок, никогда не состояла на учете у невропатолога и не болела ничем, кроме простудных заболеваний и краснухи. На момент обращения девочке исполнилось 5 лет и 4 месяца.

Услышала я Галю задолго до того, как увидела. Трубный рев раздавался под дверью моего кабинета минут десять, перемежаясь с уговорами и угрозами со стороны невидимых взрослых. В кабинет папа внес Галю на руках. Мама шла сзади и виновато говорила, что вот, она всегда так, и непонятно, почему, и никто ее никогда не пугал, и ничего ей не делал, и большая уже девочка, и ей, маме, ужасно стыдно, но ничего сделать нельзя, уж они ее и уговаривали, и книжку внизу в киоске купили…

Я попросила отца посадить ребенка на стул. Сидеть на стуле Галя не захотела и тут же сползла на ковер, продолжая плакать и украдкой оглядываясь по сторонам. Предложив родителям рассказать о причине обращения, я жестом показала им, что Галю надо пока оставить в покое.

Мама сообщила мне, что девочка с самого раннего детства ужасно боится врачей и, стоит ей увидеть белый халат или переступить порог поликлиники, как у нее сразу начинается настоящая истерика. «Ну, вы и сами видите», — смущенно добавила она.

Однако причиной обращения было другое. Несколько месяцев назад девочка вдруг перестала оставаться одна в комнате, стала требовать, чтобы с ней сидели при засыпании, не позволяла закрывать дверь в туалет. Если ей нужно было зачем-нибудь пройти в кухню, она настаивала на том, чтобы кто-нибудь из членов семьи проводил ее.

Раньше ничего подобного (кроме уже упоминавшегося страха перед врачами) не наблюдалось.

Подробный разговор с родителями выявил и другие, не так явно проявляющие себя виды страхов. Так, Галя несколько раз плакала и прибегала к бабушке на кухню, увидев что-то страшное по телевизору. Несколько раз с криком просыпалась ночью и успокаивалась лишь после того, как родители брали ее в свою постель. Стала с недоверием относиться к двум крупным соседским собакам, которым раньше буквально вешалась на шею.

За время нашей беседы с родителями Галя постепенно успокоилась, огляделась и, не обнаружив на мне белого халата, занялась рассматриванием кукол. Я между делом сообщила ей, что кукол можно брать и играть с ними. Галя тут же взяла игрушечную обезьянку, уложила ее в кукольную кровать и что-то тихонько забормотала.

— Не бойся, — с трудом разобрала я. — Все будет хорошо. Никто тебе уколов делать не будет. А вот если сейчас же глаза не закроешь…

— Как вы ведете себя в отношении Галиных страхов? — спросила я у родителей.

— Объясняем, что ничего страшного нет, — сразу же откликнулась мама. — Зажигаем свет, показываем. Стараемся, чтобы телевизор на ночь не смотрела…

— Избаловали ее, вот и все! Я говорю — нечего внимания обращать, — вступил в разговор папа. — Все в детстве боятся. Я тоже боялся. Мать уйдет на работу — меня одного запрет. А мне все казалось, что за шкафом в коридоре кто-то прячется. В туалет пройти боялся. Но хочешь плачь, хочешь ори, все равно никто не придет. А в туалет надо. Побоялся, побоялся — и перестал. И у Галки то же самое. Поменьше носиться с ней — и все пройдет.

— А какова позиция бабушки?