Ваш непонятный ребенок

— Так как ты отказываешься объяснить, что именно стало с деньгами, надо полагать, что ты истратил их не на себя. Ты отказываешься также назвать имя человека, который, по-видимому, склонил тебя на этот бесчестный поступок. Поэтому мы вынуждены подозревать сразу всех твоих друзей. Это очень неприятно для нас, но сумма, которую ты украл, столь велика и значительна для бюджета нашей семьи, что мы решили принять самые серьезные меры для того, чтобы это не повторилось. Поэтому отныне мы «отказываем от дома» всем твоим друзьям и требуем, чтобы ваши отношения ограничивались только общением в клубе. Среди них, скорее всего, только один нечестный человек, но из-за того, что ты молчишь, мы не можем поступить более разумно и справедливо. Если ты изменишь свою позицию, мы готовы пересмотреть свою.

— Мои друзья из клуба тут ни при чем, — побледнев, сказал Дружок. — Я взял деньги не для них.

— А для кого?

— Для одного из одноклассников. Я все равно не скажу вам его фамилию, но скажу, что деньги были ему нужны вовсе не на то, чтобы развлекаться или что-то покупать. Он попал в дурацкую историю, ему угрожали, и если бы он не отдал их…

— Почему ты не сказал об этой ситуации мне или маме? Наверняка можно было бы что-то придумать. И почему деньги были украдены из нашего дома? Ты считаешь это разумным — помогать кому-то, воруя деньги из собственного дома?

— Нет, я так не считаю. Но у него в доме ничего нет, у него одна мать, она работает уборщицей в универсаме. А вам я не сказал ничего потому, что вы бы пошли в школу, в милицию… А его предупреждали…

— Ты уверен, что теперь, после кражи и отдачи денег, ситуация разрешилась?

— Да, он сказал, что теперь все. И что теперь он не будет больше дураком. И еще он сказал… — Дружок побледнел еще больше, хотя это и казалось уже невозможным. — Он сказал, что он теперь мой раб на весь год…

— Тебе нужны рабы? Это для нас новость…

— Мне не нужны рабы! Но он так сказал, и… я не знаю, что с этим делать…

— Давай разберемся. У тебя всегда с трудом складывались отношения с одноклассниками. Это тревожило тебя и тебе всегда хотелось изменить ситуацию. Тебе хотелось иметь друга сверстника, и это вполне нормальное желание для мальчика твоего возраста. Подружиться с кем-нибудь легче всего, оказав ему какую-то услугу, — так, вероятно, ты думал. И вот вроде бы подвернулся случай. Мальчик, о котором ты рассказал, наверное, был в отчаянии. Ему не с кем было поделиться своей бедой. Ты не болтун и умеешь хранить чужие секреты — это твое достоинство и об этом всем известно. Поэтому он поделился своей проблемой с тобой. Я думаю даже, что он вовсе не просил у тебя денег. Ты предложил ему их сам. Так? — Дружок коротко кивнул. — Тебе хотелось помочь человеку, и к тому же тебя грела надежда, что, может быть, ты, наконец, приобретешь друга в классе. Ты забыл о том, что эти деньги вовсе не лишние в нашей семье, что они отложены на нашу совместную поездку в Прибалтику, что, лишая нас их, ты лишаешь отдыха не только себя, но и меня и маму. Согласись, мы ведь этого совершенно не заслужили. В результате ты выручил своего одноклассника, огорчил и даже, не скрою, напугал нас, лишил всех нас долгожданного отдыха и приобрел… раба. Как ты оцениваешь подобный результат?

— Я был не прав, — подумав, сказал Дружок. — Если бы у меня были свои деньги, я, конечно, должен был бы отдать их.

И мне совершенно не нужны рабы. И друга я не приобрел. Но, наверное, если бы все повторилось сначала, я все равно поступил бы так же. Потому что… там другое…

— Потому что тебе кажется, что в этой ситуации речь шла не об отдыхе, а о жизни и здоровье. Так?

— Да. Так.

— Ну что ж. Я склонен полагать, что тебя, дружок, слегка надули. И нас заодно с тобой. Ты верный и честный, хотя и очень наивный еще человек, и я рад, что мне не пришлось в тебе разочароваться. Но ты необыкновенно погано поступил со мной и с мамой. Два дня мы жили в одном доме с вором, и наш отпуск, скорее всего, безвозвратно испорчен. Можно ли считать это уроком?

— Да, папа. Да, мама. Я должен был сказать вам и попросить вас никуда не ходить.

— Другие люди доверяют тебе, почему же ты сам не умеешь доверять? Это странно.

— Я буду учиться.

В этой ситуации родители поступили абсолютно верно, отделяя поступок («необыкновенно поганый», по словам папы) Дружка от него самого, и были вознаграждены за это полным и окончательным разбором ситуации. Несмотря на чрезвычайно жестокое испытание, которому подверглись их отношения, в результате правильных действий родителей отношения только укрепились, стали полнее и глубже. Дружок лучше узнал и понял своих родителей, а они, в свою очередь, с неожиданной стороны увидели своего сына.