Ваш номер — тринадцатый

«Кубинку» упрятали неподалеку от Ташкента, в санатории работников Минсредмаша. Под крышей этого заведения располагался исследовательский центр, находившийся под патронажем одного из самых закрытых и таинственных департаментов Комитета государственной безопасности СССР. Департамент этот среди посвященных носил прозвище «Чертова мельница»: здесь изучались всевозможные оккультные знания и паранормальные явления, громогласно отрицавшиеся официальной советской наукой.

В живописном ущелье, упрятанном под сенью чинар, пребывало около полусотни колдунов и астрологов, экстрасенсов и шаманов, ясновидящих и прорицателей. А персонал (высококлассные ученые, все как один — «под погонами») исследовал их способности, пытался моделировать их воздействие на человеческую психику и на «иные объекты материальной и нематериальной природы».

«Кубинка» для новоявленных хозяев оказалась сущим кладом. Правнучка старой колдуньи и колдунья сама, она могла убивать на расстоянии, даже не видя своих жертв. Еще в Боливии Анабелла настигала заклятых врагов за надежными стенами армейских казарм, в железобетонных бункерах подземных командных пунктов, в тщательно охраняемых служебных кабинетах и изысканных гостиных. Настигала — и поражала своими ненавистью, мыслью и волей, слившимися в незримую всесокрушающую молнию — флюиды смерти.

А сейчас, в исследовательском центре КГБ, здешние спецы с нескрываемым интересом изучали это черноокое супероружие, поражающее наверняка и не оставляющее ни малейших следов.

Здесь, в Советском Союзе, в стальных объятиях «большого брата», Анабелла ощутила себя пумой, брошенной в клетку. Но вне этой неволи ее поджидали Интерпол и ЦРУ, для которых разделаться с «террористкой номер два» было делом чести. Так что из двух клеток она выбрала более просторную. И за этот относительный простор Анабелла платила лояльностью. Тоже — относительной.

Новенькая рассказывала обо всех нюансах своего страшного дарования, но заниматься «практической отработкой», то есть убивать, отказывалась наотрез. «Синьора Смерть», как прозвали ее в отряде Гевары, больше не верила в торжество мировой справедливости, ей вдруг расхотелось стереть всех подлецов с лика этой планеты.

В самый острый момент объяснения с начальником Центра полковником Скурбеевым она сказала, опасно сверкнув антрацитовыми глазами:

— А принуждать меня, полковник, не советую. Уж вы-то знаете, ЧТО я могу сотворить с вами и вашими дерьмовыми шестерками. Так что давайте строить отношения на основе суверенитета и взаимного уважения сторон! Кажется, так пишут в советских газетах?

Высокие договаривающиеся стороны заключили негласный пакт о ненападении. Анабелла сотрудничала с КГБ исключительно как «эксперт по пси-эффектам» — ни на йоту не заступая за сугубо теоретические рамки. Так прошло без малого двадцать два года.

Но вот колосс советской империи развалился на дымящиеся, кровоточащие фрагменты, полковник Скурбеев перешел в Главное управление охраны, а КГБ увяз в трясине перманентного реформирования и усекновения. Анабелла поняла, что более удачного момента ей не представится, и эксперт по пси-эффектам навсегда исчез из жизни российских спецслужб.

Первым делом она сменила документы: из Анабеллы Марии Кончиты Хименес превратилась в Анну Дмитриевну Смирнову. Следующим шагом госпожа Смирнова перебралась в Питер, где от возможного пригляда спряталась за убогой должностью уборщицы…

— …Восемь лет просидела я в этой подсобке тихой мышкой, Нюшей-уборщицей, — подвела она невеселый итог, сидя в кресле напротив Зорина и допивая остывший кофе. — А сегодня увидела тебя — и вспомнила, что я Анабелла Мария Кончита Санчес. С чего бы вдруг? И знаешь, что интересно? Я ведь на эти ваши дерьмовые пьянки-посиделки — ни ногой. А нынче какая-то сила подняла меня и притащила сюда. И оказывается — не зря притащила! — засмеялась женщина.

А у него от всей этой фантасмагории голова шла кругом почище, чем от коньяка «Ахтамар». Ацтекская богиня отмщения. Синьора Смерть. Эксперт по пси-эффектам. Техничка Нюша… Переварить все это не так-то просто. Зорин все же произвел робкую попытку и возмутился:

— Чего это ты мне тут вкручиваешь? Какая Боливия, какой Че Гевара? Если его убили в шестьдесят седьмом, то его жене сейчас, самое малое, под пятьдесят лет. Она бы тебе едва не в мамаши годилась!

— Да что ты, глупый, понимаешь? — расхохоталась она. — Я не себе в мамаши, а тебе в бабушки гожусь! Просто у колдуний свой, особый возраст. По нормальным человеческим масштабам ей бы впору уже на кладбище квартирку присматривать, а она — все еще ягодка. Вот какие мы, ведьмы! — сверкнула шалыми глазищами.

…У них сегодня была поразительная, ни на что не похожая ночь. Они говорили, говорили, говорили и никак не могли наговориться. Это было как наваждение. Наконец Зорин поднялся, подошел к окну и раздернул плотные шторы. Фонари вдоль Фонтанки уже погасли, над градом Петровым наливалось багрянцем небо нового дня.