Ваш покорный слуга кот

– Докусэн-то и существует благодаря поддержке таких, как ты. И фамилия у него – Яги – очень удачна. Яги значит козел, и борода у Докусэна совершенно козлиная. Она у него тоже сохранилась с университетской поры. Произошел с ним такой случай. Однажды он явился ко мне и остался ночевать. Тут он принялся распространяться об этой своей теории пассивности. Долбит и долбит одно и то же. Я говорю ему: «Давай спать». Нет, он отвечает, что спать не хочет, и продолжает свое. Я уж не знал, что делать. Наконец говорю: «Если ты не хочешь спать, то я хочу». Насилу его уложил. Но не тут-то было. Ночью откуда-то появилась крыса и укусила Докусэна за кончик носа. Такой шум поднялся! Разглагольствовать о философии Докусэн умеет, но сам относится к жизни совсем не по-философски. Шумит, кричит, пристал ко мне, чтобы я что-нибудь предпринял. Объявил, что крысиный яд может распространяться на все тело. Чтобы как-нибудь отделаться от него, я решил прибегнуть к обману и наклеил ему на нос бумажку с комочками риса.

– Как?

– Я ему сказал, что это лучший заграничный пластырь, что его недавно изобрел знаменитый немецкий врач, что индусы пользуются им при укусах змеи и говорят, что он хорошо помогает, и так далее. В общем, сказал ему, что теперь все пройдет.

– Ага, ты уже тогда умел искусно обманывать?

– Ты ведь знаешь, какой Докусэн простак. Он поверил, совершенно успокоился и захрапел. И смешно же было на следующее утро смотреть, как у него из-под пластыря на козлиную бороду свисает нитка! Ты когда его видел в последний раз?

– Неделю назад он был у меня. Мы долго беседовали, потом он ушел.

– Так вот почему ты болтаешь об этой самой теории пассивности!

– Сказать правду, я был восхищен этой теорией и решил со всем усердием заняться усовершенствованием духа.

– Усердие – это, конечно, хорошо. Только если все, что тебе говорят, будешь принимать за чистую монету, быть тебе дураком. Никуда не годится, что ты все принимаешь на веру. Докусэн-то ведь только на словах великолепен, а на деле он не лучше других. Помнишь землетрясение девять лет назад? Ведь тогда Докусэн настолько перепугался, что прыгнул со второго этажа общежития и сломал ногу.

– Да, но он говорил, что в его действиях был глубокий смысл!

– Ну, еще бы! По его словам выходит, что он проявил образец находчивости. Вот что он говорит: «Множество вершин есть в учении йогов. Постигнув их, ты обретаешь способность необыкновенно быстро ориентироваться в так называемых случаях "камня и огня". Лишь мне было дано выпрыгнуть из окна второго этажа, ибо я совершенен, а остальные только метались в растерянности и не знали, что им делать». И, рассказывая эту вот чепуху, он гордо ковылял на сломанной ноге. Знаешь, это все равно что спросить человека, упавшего в пруд: «Ты что, упал?» А он тебе ответит: «Что ты! Я за рыбой полез!» Нет уж, избавь меня от тех, кто много шумит насчет йогов и будд.

– Ты как думаешь? – Кусями-сэксэй начал понемногу сдаваться.

– Когда он был у тебя, не болтал ли он тут что-нибудь о монахах, которых казнили?

– Да, я запомнил фразу: «Молния прорезает весенний ветер».

– Вот-вот, эта самая молния. Ведь он уже десять лет носится с ней. Не было у нас в общежитии ни одного человека, который бы не знал о молнии йога Мукаку – так мы звали Докусэна. Самое забавное в том, что, разгорячившись, он начинал всё путать и говорил: «Весенний ветер прорезает молнию». Попробуй возразить ему как-нибудь, когда он будет, как обычно, болтать с важным видом всякую чепуху. Тогда он такое понесет, что все вверх ногами перевернется.

– Ну, перед таким шутником, как ты, никто не устоит.

– Не знаю, кого ты называешь шутником. А я терпеть не могу всех этих монахов-йогов и так называемых прозревших. Недалеко от моего дома есть храм Нандзоин, в котором живет один старый-престарый монах, ушедший на покой. Недавно была гроза, молния ударила во двор храма и рядом с монахом расколола сосну, а он даже не вздрогнул. Позже я выяснил, что он просто-напросто абсолютно глух. Вот откуда его спокойствие. Что же касается Докусэна – так уж пусть бы сидел один со своим прозрением и совершенствованием, но нет, он еще соблазняет других и тащит за собой. Уже двое из-за него помешались.

– Кто?

– Кто! Один – Рино Тодзэн. По милости Докусэна свихнулся на учении йогов и отправился на поклонение в Камакура. А там уже помешался окончательно. Знаешь, перед храмом Энкакудзи проходит железнодорожная линия. Так вот, он уселся там на рельсы в позе созерцания, поклявшись, что остановит поезд. Поезд действительно остановился, и только благодаря машинисту жизнь его была спасена. Он же объявил, что теперь плоть его неуязвима, ни в огне не горит, ни в воде не тонет. И чтобы доказать это, забрался по шею в пруд и принялся расхаживать по дну.

– Утонул?

– Нет. К счастью, мимо проходил бонза и спас его. Но когда он вернулся в Токио, у него получилось воспаление брюшины, и он умер. Оказывается, он ради искуса питался ячменной кашей и протухшими маринадами. Вот и выходит, что виновником его гибели был Докусэн.