Ваш покорный слуга кот

Мэйтэй разговаривает с посетителями, сидя на корточках и держа в руке визитную карточку. Поза его не вызывает никакого почтения. На визитной карточке значится: «Агент сыскного отделения полицейского управления Торадзо Иосида». Агент Торадзо-кун стоит перед Мэйтэем, а рядом с агентом стоит изящный высокий мужчина лет двадцати пяти — двадцати шести в красивом кимоно из заграничного материала… Странно, этот мужчина стоит молча, засунув, как и хозяин, руки за пазуху. Лицо его кажется мне знакомым. Постойте, постойте, ну конечно же! Это тот самый господин грабитель, который не так давно забрался ночью к нам в дом и украл коробку с дикими бататами! Сегодня, однако, он явился днем, открыто, с парадного хода.

— Слушай, — сказал Мэйтэй. — Это агент из сыскного отделения. Поймали вора, и он пожелал, чтобы тебя пригласили в полицию.

Видимо, хозяин наконец понял, кто его гости, и почтительно поклонился, повернувшись к вору. Вор выглядел весьма почтенно. Он, конечно, удивился, но даже глазом не моргнул. Не мог же он в самом деле сказать: «Я вор». Руки он по-прежнему держал за пазухой и если бы даже захотел их вытащить, то не смог бы, потому что был в наручниках. Любому человеку с первого взгляда стало бы ясно, кто здесь вор и кто — сыщик, но хозяин — это не любой человек. Он благоговел перед чиновниками и полицейскими. Власти в его восприятии были чем-то страшным и грозным. Теоретически он отлично понимал, что полицейский — это всего-навсего сторож, которого нанимают за его, хозяина, деньги. Но на практике хозяин всегда терялся при виде полицейского. Отец хозяина был старостой какого-то окраинного квартала столицы, привык непрерывно кланяться начальству, и эта привычка, вероятно, легла проклятием на сына. Прискорбно, но что поделаешь?

Видимо, полицейскому стало смешно, и он улыбнулся.

— Прошу вас завтра к девяти часам явиться в полицейское управление Нихондзуцуми… Какие предметы были у вас похищены?

— Похищены… — начал хозяин и вдруг замолчал. Он уже все забыл. Он помнил только о диких бататах — подарке Сампэй Татара. Но необходимо было говорить, иначе он будет похож на уличного фигляра. Украли-то все-таки у него, а не у кого-нибудь другого. Еще подумают, что он полоумный… И хозяин в отчаянии закончил: — Похищены… одна коробка диких бататов.

Вор, вероятно, едва удерживался от смеха, и спрятал подбородок в воротник кимоно. Мэйтэй расхохотался:

— До чего же тебе, видно, жаль эти несчастные бататы!

Только агент оставался необычайно серьезным.

— Дикие бататы, кажется, не нашлись. Но все остальное найдено — приходите, там выясним. Кстати, при возвращении вещей с вас возьмут расписку, не забудьте захватить личную печать. Явиться до девяти. Управление Нихондзуцуми… Управление Нихондзуцуми округа Асакуса… До свидания.

Произнеся этот монолог, агент удалился. За ним последовал и господин вор. Он не мог вытащить руки из-за пазухи, чтобы закрыть дверь, и оставил ее открытой. Хозяин благоговел перед полицией, но, кажется, рассердился. Он резким движением захлопнул дверь.

— Вот не знал, что ты так уважаешь сыщиков! — хохотал Мэйтэй. — Со всеми бы так… А то ты учтив только с полицейскими!

— Ведь он специально посетил меня, чтобы пригласить…

— Посетил, чтобы пригласить… Это же его профессия! И ты бы вполне мог держаться с ним как с обычным посетителем.

— Но это не простая профессия!

— Конечно, не простая. Гнусная профессия быть сыщиком. Намного хуже всех остальных.

— Если ты будешь так говорить, тебе когда-нибудь попадет.

— Ха-ха-ха! Ну ладно, не будем ругать полицию. Только знаешь, уважать и быть учтивым с сыщиком — это еще туда-сюда. Но я был поражен, когда увидел, как ты учтив с вором!

— Кто учтив с вором?

— Ты.

— У меня нет знакомых воров.

— Нет? А кто только что кланялся вору?

— Когда?

— Вот только что. Прямо извивался от учтивости.

— Не говори глупостей. Я кланялся агенту.

— Да разве агенты так одеваются?

— Он так и одет, потому что агент.

— Экий ты упрямец…

— Сам ты упрямец.

— Ну скажи на милость, какой агент, явившись в дом, будет держать руки за пазухой?

— А почему бы агенту и не держать руки за пазухой?

— Ну, с тобой говорить бесполезно. Я больше не могу. А ты заметил, что он даже не пошевелился, когда ты ему кланялся?

— Все агенты так себя ведут.

— До чего самоуверен! Что тебе ни толкуй, ты ни за что не согласишься.

— И не соглашусь. Вот ты говоришь: «Вор, вор»… А ты разве видел, как он воровал? Ты как вобьешь себе что-нибудь в голову, так и будешь твердить без конца одно и то же.