Ваш покорный слуга кот

Из буфета послышался какой-то шум. Похоже, мыши пожирают что-то, опершись лапами на край блюдца. «Отсюда они и вылезут», — подумал я и застыл в ожидании. Но мыши и не думали вылезать. Шум вскоре прекратился. Время от времени раздавался тяжелый стук. Все это происходило прямо тут, за дверцей, на расстоянии меньше трех сунов от моей морды. Иногда их дробные шаги приближались к самой дыре, но тут же удалялись снова, и ни одна мышь не высовывалась наружу. Довольно длинная история: пока мои враги бесчинствуют вовсю под защитой дверцы, я должен притаиться у дыры и ждать. Мыши устроили настоящий бал. Какая все-таки тупица наша служанка: не могла немного приоткрыть дверцу буфета, чтобы я смог пролезть в него.

Теперь за очагом загремела моя раковина. И там были враги! Я подкрался ближе, но увидел только мелькнувший между кадушками хвост — мышь мгновенно шмыгнула под умывальник. Через некоторое время я услыхал, как в ванной о медный таз ударилась полоскательница. Теперь они зашли с тыла. Я оглянулся и увидел, как здоровенная мышь, уронив мешочек с зубной щеткой, юркнула под галерею. «Ой, убежит», — пронеслось в моем сознании, и я кинулся за ней, но ее уже нигде не было видно. Оказывается, ловить мышей труднее, чем я думал. Может, я от рождения такой неспособный.

Иду в ванную — враги выбегают из буфета, сижу возле буфета — выпрыгивают из-под умывальника, стою, готовый к броску, посреди кухни — они начинают понемногу появляться со всех трех сторон. Я выбился из сил, но, тяжело дыша, продолжал носиться по кухне. Однако сколько я ни носился, мои старания не увенчались успехом. Очень жаль, но когда имеешь дело с такими ничтожествами, то будь хоть самим адмиралом Того, все равно ничего не сможешь добиться. Вначале я испытывал жгучую ненависть к врагу и прекрасное благородное чувство трагического, но потом понял всю нелепость своего положения и, будучи не в силах побороть усталость, неподвижно уселся посреди кухни. Если даже не двигаться, а только напустить на себя грозный вид и сердито посматривать по сторонам, враг не осмелится предпринять какой-либо серьезный шаг, ибо он ничтожество. Мыши, о которых я думал, как о достойном противнике, неожиданно оказались какими-то жалкими негодяями; надежда на то, что битва с ними принесет мне славу, развеялась прахом, и теперь я не испытывал к ним ничего, кроме отвращения. А поэтому они утратили для меня всякий интерес. Теперь делайте что хотите, все равно у вас ничего не получится. Мне захотелось спать. Это желание явилось лучшим выражением моего презрения. Буду спать, решил я. Отдых необходим даже в стане врага.