Ваш выход, рыцарь Вешковская! (СИ)

— Агата, я многое знаю, — доверительно понизил голос мужчина. — А еще уверен, ссылаясь на собственное же знание, что вам о-очень крупно тогда повезло, в бывшей своей гремучей Бередне. Или я не прав? С какого уровня был тот демон? — и пронзительным взором- в упор.

Пришлось и мне выдуть пар:

— С пятого… скорее всего.

— О-о, то-то же! Так что, в полноценный, без ненужных мыслей в голове отпуск, рыцарь Вешковская! Выход — через дверь, по лестнице и направо! В отпуск! Восстанавливать свою профдоминанту!

И я, как запущенная арбалетная стрела, выскочила из кабинета вон.

Мраморно-серый прокуратский коридор пролетела, даже не глядя по сторонам. Да и на кого мне здесь пялиться и с кем точить лясы, если за минувшие в «длительной командировке» семь лет, была в главном дворце справедливости всего-то два раза? А потом застучала каблуками по лестнице вниз… И странное это ощущение. Куда привычней вовсе не слышать собственных осторожных шагов? И неделями не лицезреть отражения в зеркале. Да и шрамы мои, пусть мелкие, но, все ж, куда гармоничней «вписаны» в совершенно иную среду. Там, где день отмеряется: от задиристых петушиных перекличек на заре до вечернего хора лягушек в камышовнике (хотя мой, обычно, начинался вторым). А многокарманные штаны с рубашкой на удобной шнуровке? Это вам не чтоб тебя «демони супрезел аних» [1]из пафосного столичного магазина. Но, дело даже не в этом (хотя и ощущала я себя всю неделю в «цивилизации», как коза в кринолине), а…

— Агата!.. Агата, минутку, пожалуйста, погоди, я сейчас! — уф-ф… Вот, собственно, в этом все и дело — в моем нежелании возвращаться в саднящее до сих пор прошлое… Мужчина из центра просторного холла внизу, вновь вернул к своему царственному собеседнику сощуренные глаза. — Мы с вами уже закончили. Я так понимаю? И вот что: на той неделе у меня будет свободное время, займемся вашим вопросом. Всего доброго, господин главный судья!

Тысь мОя майка [2], вот это… уровень. Хотя, для данного места… Да и для мужчины этого…

— Здравствуй, Глеб! Ты два года, как смотался назад к кранам с горячей водой и парфюму из «Эльфийского сада» [3], а у меня на тебя до сих пор «служебная стойка».

Мой бывший начальник, а сейчас — весьма авторитетный среди главных судей Ладмении некромант, Глеб Анчаров, от избытка воспитания скромно оскалился:

— Выработанный рефлекс, Агата! Так и я — не против. Отчеты все накатала?

— Ага.

— А лекаря прокуратского вниманьем почтила?

— Два раза.

— А…

— А тебе то какое в том дело?

— Переживаю за бывшую подчиненную. Я ведь действительно, тебя бросил, получается. Да еще взвалил на тонкие женские плечи всю свою смердячую некромантскую практику.

— Ах, вот вы как, господин, забабледили [4]? А мне втирали про «высокую межгосударственную миссию», «помощь дружественному по Бетану соседу» и прочую…

— Правду жизни на уровне госинтересов, — закончил Глеб, а потом, вдруг, отработанно быстро огляделся. — Агата, надо поговорить.

Я в ответ так же отработанно «сделала стойку»:

— Про что именно?

— Про твоего последнего береднянского… «клиента».

— А-а… Так я в отчете уже…

— Ну, а мне повторишь. По старой то дружбе? — и, спешно добавил. — Хотя, согласен — мотивация неудачная.

— Так точно. Друзья — удовольствие слишком дорогое. А по старой службе… — глянула я сквозь дверное стекло на оживленную столичную улицу. — Давай, приглашай меня в тихую, с нормальной едой, таверну. Только, не здесь.

— Ладно, — вмиг прищурил свои фиолетовые глаза Глеб. — Либряна госпожу мага устроит?

— Вполне. И… после вас.

— Знаю, наслышан. Ты теперь у нас — безподвальная.

— Ой, только не разрыдайся от возвышенного некромантского горя! Кое-что, все ж, сохранилось! — смеясь, выскочила я в распахнутую мужчиной высокую черную дверь…

Либряна — почтительно старый, но вечно гудящий всеми допустимыми расами, ремесленный центр, был выбран Глебом Анчаровым стратегически верно. Для «тайных» речей. Это я оценила. И не потому что в толпе тебя легче всего игнорировать, а просто, слушать нас здесь удовольствия мало. Даже из любопытства. Ведь вряд ли мы примемся рассуждать о «товарообороте горшков» или «прогнозах на тинаррскую брюкву». По крайней мере, последнего моего «береднянского клиента» волновало совершенно другое.

— Устраивает?

— Ага… Таверна «Черепок». Гончарная слобода?

— Совершенно верно. Заходим?

И мы окунулись в ремесленный мир… Ремесленный пир. Толи праздник удачной сделки, толи похороны конкурента. Но, гуляли с большим воодушевлением:

— А чтоб земля ему… красной да нежирной!

— Аминь!

— Спасибо, спасибо! — длинной разлапистой бородой в каждую сторону набитого румяными гостями стола. Значит, точно — не похороны. Раз виновник сам на тост отвечает. И при этом — не наш с Глебом «клиент».

— Агата, давай наверх. На втором этаже столы тоже есть. И без нездорового оживления, — это такой тонкий юмор от некроманта.

— Давай. Кстати, по этой весне я в Лешьей проплешине как раз с их бывшим коллегой меж дубов нарезала. Прыткий оказался, хоть и «в возрасте» — месяца два уж округу бодрил.

— Да? — на ходу развернулся ко мне некромант. — И кто? Драугр [5]?